– Кресло сделано из суперпрочного сплава, – прервал ее Кеша,– не всякий резак возьмет.

– Пробку из бутылки удаляют штопором, – высказаласьКатерина.

Повисло молчание. Потом Зайка язвительно спросила:

– Если я правильно поняла, ты предлагаешь вкрутитьнесчастному Грише в макушку штопор, а потом выдернуть его?

– Ой, не надо, – испуганно откликнулся уголовник, – мнеочень хорошо, в натуре.

– Надо разбить ветровое стекло, – вновь воодушевилась Зайка,– и выдернуть его за ноги.

– И отчего только вам все время охота несчастную машину влохмотья превратить! – воскликнула Ирка. – Не пойму, чего Грише мешает вылезти?

– Живот, – вздохнул Дегтярев, – не проходит наружу.

– Ерунда, – радостно воскликнула домработница, – надо егооставить тут на недельку, похудеет и проскочит.

– Иногда лучше жевать, чем говорить, – вздохнул Кеша.

Поняв, что любимый хозяин недоволен, Ирка обиженнозамолчала.

– Дельные предложения есть? – спросил Кеша.

– Да, – ответила я.

Присутствующие повернулись в мою сторону, на лицах домашних,причем у всех сразу, было написано: «Ну мы сейчас и услышим!»

– Надо ехать в сервис, там что-нибудь специалисты придумают.

– Ага, – кивнул Кеша, – одна беда, «Арманд» давно закрыт.

– Зато в двух шагах отсюда, на шоссе, имеется ремонтавтомобилей, – не сдалась я, – каждый день мимо их вывески езжу и очень хорошопомню, что на ней написано: «Круглосуточно».

– Но «Пежо» можно чинить только в «Арманде», – заупрямилсяКеша, – в договоре записано: если вы отвозите автомобиль в другой сервис, толишаетесь права на гарантию.

Я улыбнулась:

– Ладно, а что в договоре сказано про разбор машины?

– Не понял? – удивился Кеша.

– Ты же адвокат, ну подумай сам, в бумагах стоит: «Чинитьнельзя». Но нам-то надо не чинить, а разбирать «Пежо», а об этом в договоре нислова. А что не запрещено, то можно!

– Просто дилерам не пришло в голову, что такое возможно, –растерянно ответил Кеша.

– Ладно, что спорить, – начал командовать полковник, – ясноодно, парня вытаскивать надо. Давай садись за руль.

Я влезла на водительское место, и тут случилась новаянезадача. Гриша не мог сдвинуться ни назад, ни вперед, голова его торчаланаружу, закрыть багажник оказалось невозможно. Следующие полчаса мы потратилина то, чтобы привязать поднятую вверх дверь.

– Езжай осторожно, – велела Зайка, – не ровен час, упадеткрышка, гильотина получится.

– Да нет, – успокоил полковник, – убить не убьет, ну носполомает или челюсть.

– Может, нам никуда ехать не надо? – испуганно прогуделГриша. – Мне, ей-богу, очень хорошо, ну никогда так удобно не было! Телу тепло,голове свежо.

Но уголовника никто не слушал. Я снова села за руль.

– Эй, – заорала Маня, – стой! Вот!

Я обернулась и увидела, что дочь притащила гирлянду изкрасных бумажных флажков, которую мы обычно вешаем на елку.

– Это еще зачем? – спросила Ирка.

– Темная ты, – вздохнула Маня, обматывая веревкой стреугольными листочками шею несчастного вора, – в дорожных правилах четкосказано: если везешь нестандартный груз, его следует обозначить.

– Так Гриша пассажир, – завелась Ирка.

– Все, – рявкнул полковник, – молчать! Дарья, вперед! Эй,Машка, ты куда?

– Разве можно мусечку отпускать одну в такой ситуации, –пропыхтела Маня, влезая на переднее сиденье.

Вырулив на шоссе, я поплелась черепашьим шагом, напряженновсматриваясь в непроглядную темень. Маруська, как всегда, болтала без умолку.Из-за ее привычки ни на секунду не закрывать рта я не слишком-то люблю служитьшофером у Мани. На мой взгляд, во время движения все внимание необходимопосвятить дороге. Поэтому я молчала, изредка отвечая коротко «да», еслиМаруська начинала уж очень возмущаться отсутствием реакции с моей стороны.

– Гриша, – ерзала девочка, – тебе удобно?

– Ага, очень, – вежливо ответил вор.

– Чего так странно говоришь? – продолжала приставать Машка.

– Флажки в рот лезут, – пояснил Гриша, – ветром задувает.

– Ничего, скоро приедем, – успокоила его Маня и приняласьдергать меня: – Мусик, нельзя ли побыстрей?

– И так спешу, – сквозь зубы процедила я.

На шоссе не было ни одного фонаря, едущие навстречу водителивключали дальний свет, видимость ноль, да еще слепящие фары.

– У тебя на спидометре тридцать километров, – заныла Машка,– мы так до утра не доедем, ну-ка прибавь!

– Нет.

– Ну чуть-чуть.

Я окончательно рассердилась и собралась сказать: «Будешьприставать, вообще не поеду», но тут Маня заорала:

– Стой!

Вот! Вечно она так! То поторопись, то тормози. Я хотела быловозмутиться, но тут прямо перед «Пежо» возник грязный борт с номером. Ногамашинально утопила в пол педаль тормоза. Поздно.

Раздался глухой звук, потом противный треск, следом неслишком громкое «пах». Откуда ни возьмись выскочило нечто упругое и довольнобольно стукнуло меня по лицу. Я уткнулась носом в пахнущую резиной преграду,понятно, сработала подушка безопасности. В ту же секунду мне на голову полилсядождь из осколков.

– Вашу мать, – заорал дядька в грязной куртке, распахиваядверь с моей стороны, – так и знал! Мартышка за рулем! Ты че? Знак аварийнойостановки не увидела? Выставил же чин-чинарем! Ну ты и!..

– Темно очень, – залепетала я.

– В голове у тебя сумерки, – злился шофер, – дома сиди, колитормозить не умеешь, обезьяна.

– Сам козел, – сообщила Маня, стряхивая с себя стекляннуюпыль.

– За козла ответишь, – налился краснотой шоферюга.

Я испугалась, только драки мне не хватало.

– Это ты ответишь, – прошипела Маня, – козел и есть! Что утебя за знак?