Я с тяжелым вздохом поставила на прилавок поделку изобожженной глины. На камине Зайка расставила жутких уродов из мрамора,авторские работы безумного Виктора Ногэ, страшно модного художника, который впоследние годы решил переквалифицироваться в скульптора и, надо сказать, весьмапреуспел. Отвратительные каменные бюсты, лично мне больше всего напоминающиеголову профессора Доуэля[4], торчат в комнатах практически у всех нашихзнакомых. Зайка тоже пала жертвой моды. Если я сейчас приволоку вот этусимпатичную кошечку, родом из Китая, и водружу ее около «нетленки» Ногэ, торискую услышать много нелицеприятного в свой адрес. Тут же перед глазамивозникла Зайка, презрительно сморщившая хорошенький носик.

– И кто ухитрился поставить возле произведения искусстваЭТО? Впрочем, можете не отвечать, сама знаю кто, – зазвучал в ушах ехидный голосокОльги.

Бросив полный сожаления взгляд на приглянувшуюся кошечку, япробормотала:

– Нет.

– Не нравится?

– Очень симпатичная.

– Тогда почему не хотите взять?

– Дорого очень, – ляпнула я.

Гриша с сокрушенным видом покачал головой:

– Вот! Меня одели, а теперь ерунду взять не можете!

Я обозлилась на себя до слез. Ужасно некрасиво вышло, вродекак я упрекнула Гришу за покупки.

– Деньги у меня имеются, – я бестолково приняласьоправдываться, – но на кошку нет, то есть и на киску хватит, но не надо… Все!Довольно! Она мне просто не нужна.

Мы пошли к «Пежо».

– Сделай одолжение, сядь сзади, – попросила я.

Гриша с сомнением оглядел машину.

– Мне туда не втиснуться.

– Ну, постарайся.

– А почему мне нельзя опять спереди сесть?

Я вздохнула, ну не говорить же мужику правду: ты так облилсялосьоном после бритья, что у меня сейчас начнется приступ безудержного кашля.

– Видишь ли, ты крупный человек и загораживаешь мне зеркалобокового вида, – нашлась я, – так и до аварии недалеко.

– Ага, – кивнул Гриша и, тяжело сопя, полез внутрь«пежульки».

Умоститься сзади ему удалось далеко не сразу, только стретьей попытки он влез в салон и кое-как устроился на сиденье.

– Тебе удобно? – спросила я.

– Очень, – пробормотал Гриша.

Я оглянулась. Да уж, этот вор деликатный человек. ГоловаГриши снова подпирала крышу, колени торчали около ушей, а руки пассажир закинулза голову.

– Потерпи немного, – попросила я, – тут езды всего пятьминут.

– Мне хорошо, – пробубнил Гриша, – чай, не на нарахвсемером.

Я включила радио, и под заунывное пение не слишкомголосистой певицы мы прикатили в Ложкино без всяких приключений.

Выйдя из машины, я велела Грише:

– Вылезай, приехали.

Но он не двинулся с места.

– Ты чего сидишь? – удивилась я. – Вылезай!

– Как?

– Очень просто, подвинь переднее сиденье до упора и выходи.

– Оно не шевелится, – грустно ответил Гриша.

Я подергала туда-сюда спинку кресла. Надо же! Только чтопассажирское место свободно перемещалось на полозьях, а теперь стоит намертво.

– Ну-ка, поднажми, – велела я.

– Сломать могу.

– Не бойся, «Пежо» крепкий.

Гриша принялся трясти преграду, но ничего не произошло.

– Эй, мать, – высунулся из двери Аркадий, – тебя ВераКарапетова к телефону, пятый раз звонит и злится, говорит, ты ее из ваннойвытащила, а сама уехала.

– Сейчас не могу! – крикнула я.

Аркадий вышел на крыльцо.

– Что мешает тебе пообщаться с Верой? Знаешь ведь еепрекрасно, будет трезвонить каждые две минуты, всех достанет.

– Лучше помоги сдвинуть сиденье.

– И что бы вы все без меня делали? – покачал головой Кеша.

Я вытащила сигареты.

– У меня аллергия на дым, – подал голос Гриша, – сразузадыхаться начинаю.

Пришлось отойти в сторону. Интересно, как он выжил на зоне,имея патологическую реакцию на курево?

– Говорил же, – бурчал Кеша, заглядывая под сиденье, –предупреждал, многократно предостерегал: не шмурыгай без конца креслом. И что?

– Что? – спросила я.

– То, – поставил диагноз Аркадий, – сломала! Теперь его несдвинуть.

– Совсем?

– Ну надо ехать на сервис, там все разберут.

– И мне теперь с Гришей в техцентр катить? – возмутилась я.

Аркадий секунду смотрел на меня, потом с иронией произнес:

– Мать, включи соображалку!

– Прекрати, – рассердилась я, – сам быстро придумай, каквынуть Гришу.

– И думать не надо, – хмыкнул наш адвокат, – сиденье дляпассажира не отодвигается!

– Это и без тебя известно!

– Следовательно, надо подвинуть место водителя, – закончилфразу Кеша, – тебя всегда подводит то, что сразу впадаешь в панику, а неразмышляешь над ситуацией дальше.

Ну вот, теперь он станет надо мной потешаться.Действительно, глупо вышло, не догадалась вспомнить про кресло шофера.

– Впрочем, – Кеша мирно развивал мысль дальше, – подобноеповедение вообще свойственно представительницам женского пола, редкие особи неначинают визжать, увидав неработающую кофеварку, нет бы спокойно посмотреть:воткнута ли вилка прибора в сеть!

Так, теперь он припомнит, как я две недели тому назадрасстроенно сказала:

– Наша кофеварка сломалась, придется ехать за новой.

Ну кто же знал, что глупая Ирка, протирая пыль, зачем-товытащила штепсель из розетки! Самое обидное, что теперь Кеша будет вспоминатьтот дурацкий случай постоянно.