– Вот это да, я что‑то про такое не подумал! А вторая просьба?

– Будь очень аккуратен, не разруби случайно меня или себя, а то ведь один взмах – и полголовы как не бывало! Я вообще не хотела тебе его давать, воители нашего клана годами тренировались, чтобы научиться правильно с ним обращаться, это всё баба Вера, авантюристка наша, подсунула тебе игрушку, а теперь у меня сердце кровью обливается, как ты его в руки берешь!

– Не бойся, я сама аккуратность.

– Я буду умненьким‑благоразумненьким, говорил Буратино папе Карло, перед тем как загнать букварь за пять золотых.

Вот эти черты характера в Василисе мне и нравились больше всего, она всегда держалась чуть‑чуть насмешливой, озорной и неунывающей.

Глава 5

Мы с Василисой выскочили на гору Семи ветров вслед за путеводным клубком и моментально очутились в самом центре огромной тучи гигантских стрекоз. По ушам ударил звук шелестящих крылышек, перекрываемый воющим торнадо, но саму воронку разглядеть не удавалось – дальше тридцати метров весь обзор закрывался сплошной стрекозиной массой. Василиса моментально наклонилась, чтобы поднять клубок, а у меня опять неожиданно включилось замедление реальности, но даже при таком восприятии боя стрекозы всё равно двигались чрезвычайно быстро. Пришлось прилагать невероятные усилия к кладенцу, чтобы успевать разрубать налетающих на нас с Василисой крылатых насекомых, и эти триста грамм веса сверхлёгкого волшебного меча в замедленной реальности мне всё равно казались огромной тяжестью.

В состоянии замедления реальности казалось, что Василиса очень медленно подняла путеводный клубок, не спеша разогнулась, еле двигая рукой, положила его в карман и только после этого начала неторопливо произносить заклинание защитной сферы – хоть по губам читай. Мне же за это время удалось разрубить более тридцати чудовищных летуний с прозрачными крылышками и не подпустить к нам ни одну, когда наконец‑таки медленно стал надуваться пузырь заклинания. Подлетающие стрекозы начали ударяться о раскрывающийся щит и падать замертво по краю сферы, где она уходила в землю, вокруг быстро стала расти куча из тел гигантских насекомых. И только теперь, когда ничего не угрожало, наконец‑таки удалось немного оглядеться.

На горе Семи ветров стоял полумрак от полчищ атакующих стрекоз и поднятой в воздух грязи и пыли. На самой вершине стоял Ариэль, опустив руки в «пульт управления торнадо», похожий на распушённый клок ваты, размером с футбольный мяч. Где‑то там, подальше нас, совершенно невидимый из‑за стрекозиных туч, бушевал невидимый смерч, а здесь только слышался его грохот, забивая треск стрекозиных крылышек. Всё пространство вокруг предводителя клана Воздуха в три эшелона прикрывали его летучие воины – одни, орудуя короткими кинжалами, принимали на себя все атаки стрекоз; вторые добивали насекомых, прорвавших первую линию; а третий уровень обороны состоял из четырёх воинов, стоявших к Ариэлю почти вплотную, – они уничтожали последних хищных летуний, проскочивших через первый и второй эшелоны. На слаженную работу воинов клана Воздуха было любо‑дорого посмотреть, оставалось только диву даваться – как они успевали реагировать на столь молниеносные виражи, я‑то в состоянии замедления это очень хорошо видел – сколь быстры и точны оказывались их выпады. На одном из уступов горы Семи ветров стояли сбившиеся в кучку маги клана Воздуха, один из них возвышался над остальными, и с его поднятой правой руки стекали молнии, поражая хищных летуний.

На той части горы, где заканчивалась довольно плоская вершина и начинался обрыв, из огненного портала выскочил Егорушка, что‑то установил, прыгнул обратно, а с края горы в стрекозиную гущу вырвался мощнейший язык пламени. Тонкие крылышки хищниц сгорели моментально, на землю упал обильный дождь из поджаренных тушек, а на месте вспышки образовалась сфера, не занятая стрекозами. Но пространство, отвоёванное у насекомых вспышкой огня, оставалось свободным недолго – не успело пройти и секунды, как всё заполнилось новыми летучими полчищами.

Растений‑убийц я не увидел, вернее сказать, во время вспышки Егорушкиной пиротехники заметил какое‑то движение у основания горы, похожее на шевеление то ли лиан, то ли змей, – огромный копошащийся ковёр щупалец, пытающийся влезть на гору, но его что‑то сдерживало, скорее всего, защитный круг. У меня из‑за замедления реальности звуки воспринимались в более низком регистре, поэтому торнадо слышался так, словно кто‑то нажал сразу на все низкие клавиши гигантского органа, а взрывы походили на удары огромного басового барабана.

Василиса медленно протянула ко мне руку и взяла за плечо, она мне пыталась что‑то сказать, но я не разбирал её слов и тихую речь не понимал тоже, наверное, надо специально учиться, чтобы понимать телепатические посылы в состоянии замедления реальности. Вероятно, и говорить в этом состоянии тоже непросто, ведь моя речь для всех остальных, скорее всего, звучала как комариный писк. Пока дослушивал длинную басовитую фразу моей любимой, успел подумать, что надо обязательно как‑нибудь потом научиться общаться и в таком режиме. Василиса быстро догадалась, что я её не понимаю, и нарисовала пальцем в воздухе круг, а затем перекрестила руки, и тогда до меня дошло: она хочет, чтобы я вышел из состояния замедления, постарался неторопливо кивнуть головой, чтобы она успела различить моё согласие.

Ответить‑то я ответил, а вот что дальше делать – не знал, заклинание замедления у меня появлялось и пропадало как‑то само по себе, без моего вмешательства, как выключить волшебство принудительно – меня не учили. Сходить в Библиотеку к Николаю или посоветоваться с ним я так и не удосужился, поэтому предстояло как‑то выкручиваться по ходу действия. Попробовал волевым движением вернуть нормальное течение событий – не получилось, попытался медитировать, как меня учили на секции йоги, – опять неудачно. И когда уже совсем захотелось отчаяться, действие заклинания прекратилось само собой, низкий звук торнадо превратился в надсадный высокий вой, всё, что еле двигалось, приобрело нормальную скорость, а быстро летающие стрекозы стали мелькать, как синие, красные и зелёные росчерки; зато теперь удалось различить тихую речь Василисы:

– Я пробую максимально растянуть защитный купол, но у одной не получается – идёт сопротивление от магии горы Семи ветров, тебе придётся мне помочь – надо передать часть твоей силы, помнишь, мы это делали, когда расколдовывали Волчка.

– А что для этого надо делать?

– Представь, что ты – сосуд с жидкостью, прижмись ко мне и вылей в мою чашу свою магическую силу.

Обняв Василису сзади, я стал представлять себя чашей с жидкостью, поначалу мне не удавалось сосредоточиться, но постепенно, сначала едва заметно, а чем дальше, тем сильнее, начало ощущаться движение какой‑то вязкой среды и просто‑таки физически почувствовалось, как моя энергия, переполняющая меня через край, начинает медленно перетекать к моей милой. Казалось, что густая магическая субстанция похожа на сладкое, ароматное, только что приготовленное варенье. Василиса подняла руки вверх и стала раздвигать защитную сферу, а я чувствовал, как она через себя направляет сладкий джем моей энергии в купол и он начинает раздвигаться. Сфера раздвинулась метров на сорок в каждую сторону, но для того, чтобы закрыть гору, этого оказалось мало.