– Ясно, – кивнул Кашмир, выбираясь из гамака. – Пусть о морали заботятся те, кому она нравится на вкус. А я всегда предпочитал вкус хлеба.

– Кашмир, подожди!

Но мой приятель, не обратив на мой оклик внимания, скользнул в люк. Я думала, что услышу, как он хлопнет дверью каюты, но этого не произошло.

Оставшись в одиночестве, я сначала долго драила палубу, потом покормила «небесную сельдь», а затем наполнила водой большой медный бак и бросила туда одну из огненных саламандр. Следом за ней в бак полетела моя грязная одежда. Когда вода нагрелась, я выловила саламандру с помощью пары бамбуковых палочек. Мне показалось, что морда у земноводного обиженная.

Когда пришло время развешивать выстиранную одежду для просушки, я успокоилась, и мне стало стыдно. В конце концов, я ведь сердилась не на Кашмира. Спустившись вниз, я постучала в дверь его каюты.

– Войдите!

Я слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Каш лежал на спине на груде шелковых подушек, которые использовал вместо кровати, и читал. Он даже не посмотрел в мою сторону.

– Прости, что назвала тебя вором, – произнесла я.

– Не переживайте по этому поводу, – негромко сказал Кашмир и осторожно перевернул страницу. – Это ведь правда.

– Только ее часть. И к тому же не самая важная.

– Неужели? – Кашмир опустил книгу на грудь и улыбнулся. – А какая же самая важная?

Я пнула ногой лежавшую на полу подушку так, что она полетела прямо в него. Он поймал ее и запустил мне в голову.

– Приберегите свой пыл до того момента, когда мы с вами в следующий раз окажемся в баре «У начальника порта», – заявил Кашмир.

Я плюхнулась животом на подушку размером побольше.

– Кстати, об увольнениях на берег. Скоро предстоит бал, и мне нужен кавалер. Думаю, ты подойдешь.

– Только если мне позволят надеть ботинки со стальными мысками. Хочется поберечь ноги – я видел, как вы танцуете. Значит, вы тоже идете на вечеринку?

Я нахмурилась:

– Мне необходимо взглянуть на эту карту. Если она поддельная, ни о какой сделке не может быть и речи.

Кашмир приподнялся, опершись на локоть. Книга соскользнула с его груди.

– А если нет? – спросил он.

Я взяла в руки потрепанный томик. Он явно предназначался для детей – как и практически вся литература из личной библиотечки Кашмира.

– «Книга джунглей»? – удивилась я.

– Да. Одна из моих любимых. Раньше-то я сам казался себе Маугли.

– Ты был таким же диким?

Я ожидала, что Кашмир улыбнется, но лицо его осталось серьезным:

– Законы джунглей напоминают мне законы улицы. Когда я попал на борт «Искушения», мне пришлось выучить другие. Законы есть везде, где бы мы ни находились. Большинство из них неписаные.

– Я сожалею, что назвала тебя…

– Да ладно, все в порядке. Я хотел сказать, что, попав сюда, не сразу почувствовал себя как дома.

Кашмир, как и я, оказался на борту корабля, не имея никакого личного имущества. Но теперь его каюта была полна всевозможных необычных предметов и сувениров: сшитых из лоскутков шелка подушек, служивших ему постелью; множества деревянных фигурок и каменных сосудов, костяных ножей и нанизанных на нитки семян каких-то растений. Многие из своих сокровищ он мог легко спрятать в кармане. На стенах каюты были развешаны вырванные из разных книг отдельные страницы – присмотревшись, я поняла, что это стихи.

А у меня в каюте копились только пыль и наряды.

– Теперь ты чувствуешь, что у тебя есть дом? – спросила я.

– Да – благодаря вашей помощи, амира, – ответил Кашмир, глядя мне в глаза.

– Что ж, хорошо. – Я снова принялась рассматривать книжку, которую держала в руках. – Между прочим, Киплинг был расистом.

Я отложила «Книгу джунглей» в сторону. Кашмир рассмеялся, и я вздохнула с облегчением.

– Вообще-то, – сказал он, – я украл, а не купил эту книжку, так что ему от меня ничего не перепало. К тому же этот экземпляр бы издан в шестидесятые годы двадцатого века. К тому времени автора давно не было в живых.

– Но сейчас он не на том, а на этом свете, хотя и пребывает в детском возрасте. И взгляды, каких он придерживался, став взрослым, в мире весьма распространены. Думаю, они с мистером Д. быстро поладили бы.

– Что поделаешь – время такое. На свете многие думают так, как старина Киплинг.

– А многие страдают от нищеты и бесправия.

– Вероятно, человечество тоже живет по закону джунглей. – Кашмир сел и обхватил руками лодыжки. – Кстати, пока вы занимались стиркой, Слэйт вызывал меня к себе для беседы.

У меня перехватило дыхание:

– И что?

– Уверен, основную тему разговора вы прекрасно представляете. Ну-ну, не надо делать такое лицо. Капитан был добр ко мне. Он не обязан был брать меня на борт. И вовсе не намерен удерживать меня здесь.

Кровь бросилась мне в голову. Я покраснела.

– Значит, ты слышал его прошлой ночью?

– И рад, что могу отработать свое пребывание на корабле. Я так и не научился просить милостыню. – Кашмир передернул плечами. – К тому же, как вы сами сказали, это все ради любви.

– Любви? Это всего лишь разновидность наркомании.

Кашмир вздохнул, но спорить не стал. Мы долго сидели молча, пока наконец в каюту не ворвался легкий бриз, зашуршав страницами из книг, развешанными на стенах. Я окинула взглядом ворованные безделушки.

– Кашмир, ты хороший вор, – заметила я.

– В смысле – мастер своего дела? Или вы хотели сказать, что я вор, но при этом хороший человек?

– Не придирайся к словам. Мы оба знаем, что ты считаешь себя достаточно ловким и хитрым, чтобы украсть миллион долларов в золотых и серебряных слитках.

– И что я достаточно глуп, чтобы пойти на это, – усмехнулся Кашмир.

– В таком случае тебе ведь не составит труда похитить небольшой лист бумаги?

– Вот вы о чем… Умно.

– Конечно, капитану это не понравится.

– Как сказать.

– И от чего это зависит?

– От того, удачной ли будет попытка.

– А ты сомневаешься в том, что у нас все получится?

– Нет. Но я не уверен в том, что нам следует это делать. Мне кажется, вам уже надоело помогать ему.

– Но это в любом случае менее опасно, чем пытаться украсть золото из королевских хранилищ.

Кашмир долго молчал, изучающе глядя на меня.

– И чего же вы хотите? – наконец спросил он.

– Ну… – Я вздохнула. – Если он ради карты готов на что угодно, то пусть лучше ведет переговоры с нами, чем с мистером Д. и его коллегами.