Ребята сочувственно кивали, но отвечали вяло, информациейделиться не спешили, если вообще таковой обладали. Зато на фамилию Сливкаотреагировали две стоящие неподалёку девушки. Одна была банально-секретарскоговида, белесая, коротко стриженная, в джинсах и турецкой кофточке. Другая— весьма примечательная брюнетка, длинноногая, не по-российски загорелая,умело накрашенная и дорого одетая.

Кудесников сразу уловил этот едва обозначившийся интерес, и,дождавшись, когда его собеседники, получив свою дозу никотина, отправились вофис, подошел к девушкам и без обиняков поинтересовался:

— Может быть, вы, прекрасные незнакомки, в курсе, кудаисчез мой друг и ваш коллега Рома

Сливка? Не захватили ли его в плен очаровательные амазонки«Золотого круга»? Отдайте Романа, а я заплачу за него любой выкуп, какой толькопожелаете! Белобрысая «секретарша» захихикала, а брюнетка надменнопоинтересовалась:

— Вы вообще кто такой?

— Я? Друг Романа, мы в одном дворе росли, в один классходили.

— Да-а? — засомневалась строгаябрюнетка. — Роман что, второгодником был?

— Почему?

— Мне кажется, он постарше вас будет.

— Ошибаетесь, — не смутилсяАрсений, — просто у меня вид такой — несерьезный. А Рома,наоборот — слишком серьёзный. Да еще очки…

Кажется, девушки поверили в святую мужскую дружбу и ужеожидали от этого симпатичного мужика продолжения.

Продолжение последовало незамедлительно.

— Слушайте, — трагическим шепотом произнесАрсений, — ваши мужчины меня не убьют?

— Это за что?

— За то, что я отнимаю у них вот уже десять минут самыхкрасивых женщин фирмы и города Аркадьева. Эх, да что гам — какпредставитель столичного региона берусь утверждать — самых красивых женщинне только означенной фирмы и города Аркадьева, но также Москвы и Московскойобласти!

Девушки радостно засмеялись, принимая комплимент, аКудесников развивал тему дальше:

— Вот найду своего друга Рому, наберемся мы с нимсмелости — и пригласим вас в самый роскошный ресторан города!

И тут в поведении девушек произошла мгновенная перемена. Оникак-то сразу перестали улыбаться Арсению, а брюнетка, резким движением отбросивнедокуренную сигарету, довольно зло сказала:

— Вашему Роману есть с кем в рестораны здесь ходить.Пошли, Надежда!

Вторая девушка стояла подавленная и, казалось, даже неуслышала обращенные к ней слова.

Кудесников мгновенно понял, в чем причина. Следовало что-топредпринять — ему до зарезу нужно было узнать, с кем у Сливки тут любовь.

— Ради бога, подождите, — взмолилсяон. — Я-то здесь при чем? Если у него есть с кем ходить поресторанам, то у меня — нет! Сжальтесь над бедным приезжим, не уходите воттак, не оставив надежды сироте!

Хотя прозвучало это двусмысленно, Надежда все же улыбнулась,а конкретная брюнетка поинтересовалась:

— Так вам Роман нужен?… После чего рассмеялись всетрое.

— Ну и имена у вас всех — что ни скажешь, всекак-то с подтекстом звучит, — сказал Кудесников.

— А вас как зовут? Так, на всякий случай, — спросилаНадежда

— О! У меня красивейшее из имен— Арсений, — воздел руки к небу Кудесников.

— Действительно, — согласиласьНадежда. — А все-таки — вы зачем Сливку ищете?

— Я действительно его друг, — тяжеловздохнув, произнес Арсений. — Узнал, что он тоже здесь,' в Аркадьеве,дай, думаю, перехвачу. Гульнем, а то в Москве все времени нет. Знаете— работа, работа…

— Знаем. Но его тут сегодня небыло, — ответила оттаявшая брюнетка.

— А вчера?

— И вчера не было. Странно вообще-то. Он, когдаприезжает в командировку, днями торчит на работе. Вы уверены, что он вАркадьеве?

— Конечно. Только не в командировке. Просто, я думал,вдруг он заскочил на фирму. Я тут уже вашим мальчикам рассказывал…

— Да мы слышали. И удивились — как же вы такойдруг — и не знаете, у кого Романа в Аркадьеве искать нужно. Если он,конечно, не на службе.

— Да он скрытный такой…

— Ага, — ядовито молвила брюнетка, видимо,переполненная какими-то нехорошими чувствами, — еще какой скрытный.Он от нее вот, — она мотнула своей замечательной головкой в сторонуНадежды, — целый год скрывал, что в Москве у него жена имеется.

Тут Кудесников понял — здесь существует мощный пластмежличностных отношений. И если он хочет получить некоторое количество полезныхсведений, ему лучше всего занять сторону девушек. Что он и сделал.

— Знаете, Роман мне друг, но истина дороже. Я, конечно,не в курсе его амурных дел в Аркадьеве, но в Москве он такое вытворяет!

Почти двадцатиминутный рассказ о сексуальной разнузданностиСливки, сотворенный вдохновением Кудесникова, произвел на девушек неизгладимоевпечатление. Похоже, они даже прониклись жалостью к несчастной супруге Романа.Взамен Арсений, как и ожидал, получил необходимые сведения о личной жизниСливки в Аркадьеве. Но, главное — он теперь знал, у кого тот может скрываться.

Прощаясь, Арсений повторил приглашение посетить лучшийресторан города. Девушки обещали подумать, а телефон дали служебный. Брюнетка,которая наконец соизволила открыть инкогнито, оказалась Наташей. На том ирасстались.

Если верить рассказанному девушками из «Золотого круга», уСливки сначала была бурная любовь с Надеждой. Отношения длились около года.Затем Роман стал избегать свою пассию, буквально прятался от нее. И все это безобъяснений. А потом его несколько раз видели с другой женщиной — Наташазнала ее, она работала бухгалтером на заводе, директором которого был Наташинотец. Затем кого-то из местных ребят перевели в Москву, в центральный офис, иот него — случайно! — стало известно, что Сливка вдобавок еще иженат. В общем — трагедия.

Зато Арсений выяснил, проявив не свойственные нормальныммужчинам любопытство и страсть к деталям, что коварную разлучницу зовут ЛюдмилаПанова, и даже осторожненько сумел выспросить, где примерно она живет.Остальное было делом техники.

Голодный, но относительно довольный, Кудесников возвратилсяв гостиницу «Дубовая роща» для короткого отдыха и обеда. Заодно следовалопроведать кота, которого теперь приходилось прятать особенно тщательно. О том,чтобы погулять с ним по травке, дать ему подышать свежим воздухом, не моглобыть и речи.

— Вполне возможно, что ты объявлен врозыск, — объяснил Арсений Мерседесу, вычистив еготуалет. — Придется пока пожить затворником.

Кот шкуркой валялся на диване. Ему явно было по фигу,поведут его сегодня на улицу или нет — Арсений привык приписывать Мерсусвои собственные переживания.