Она всхлипнула. Потом втянула носом воздух и пробормотала:

— Я сейчас в Аркадьеве. И мне бы хотелось… Словом, еслибы мы могли поговорить… У нас ведь конфиденциальные отношения?

— Ну да, — осторожно ответил сыщик.

— Не рассказывайте никому о вашемрасследовании, — выдохнула она. — О том, что вы следили заРоманом. Я вам потом все объясню. Где вы остановились?

— В гостинице «Дубовая роща».

— Я приеду к вам, как только… все закончу… — Онаснова всхлипнула. — И я хочу, чтобы вы нашли убийцу. Вот так вот!Вдруг милиция не найдет? Даже если Рома мне изменял, я все равно хочу добитьсясправедливости! И вы не можете отказать! Деньги у меня есть, не сомневайтесь!

— Давайте встретимся в парке и поговоримпоподробнее, — предложил Кудесников и, поглядев на часы, назначилвремя. — В Аркадьеве есть парк с чертовым колесом. Вот возле него явас и подожду, договорились?

«Интересное кино! — принялся размышлять он,закончив разговор. — Я собираюсь униженно просить вдову, чтобы она несдавала меня милиции, но не успеваю и рта раскрыть, как слышу то же самоепредложение от нее. Она не хочет, чтобы милиция знала о слежке за Романом. Вчем тут закавыка?» Он некоторое время смотрел в окно, на буйную зелень, покоторой ходили волны ветра, но никакого объяснения так и не нашел. Возможно,она в самом деле расскажет ему? Даст убедительное объяснение?

Выходит, со смертью Сливки работа не закончилась.Расследование убийства… Вот как чувствовал он с самого начала, что подстерегаетего в Аркадьеве какая-то гадость.

Итак, времени в обрез. Если он в деле, нужно дергать за тениточки, которые удалось найти. Сначала — к Люде Пановой. Он долженпоспеть раньше милиции, иначе пассия Сливки замкнется в себе. Пока же онанаверняка слишком потрясена и может рассказать что-то такое, о чем позже решитумолчать. Потом — рандеву с Викторией Сливкой, и уже на закуску— ужин с заместителем мэра, который, сам того не подозревая, должензащитить бедного частного сыщика от милиции.

Пока же разгуливать по городу в «натуральном виде» былорискованно — вдруг следователи из Кукулева уже разослали описание мужчиныс котом, который подвозил Сливку на своей машине? Необходимо загримироватьсядля верности. Вздохнув, Арсений полез в свой рюкзачок.

Видоизмененный и оттого несколько скованный Кудесников стоялперед дверью квартиры Людмилы Пановой. Эта женщина, о существовании которой ещенесколько часов назад он и не догадывался, была теперь его единственнойнадеждой, спасательным кругом, светом в конце тоннеля и еще бог знает чем, что,вероятно, поможет разобраться в запутанной истории с исчезновениями иубийством.

Он звонил в дверь уже несколько минут, однако никто неторопился открывать, глазок оставался тускло-неподвижным, и не слышно было дажехарактерного звука приближающихся к двери с другой стороны шагов. «На работеона, что ли? — подумал Арсений. — Однако времени уже ого-госколько! Или в магазине, или у подруги, или…»

— Вам кого? — прервал эту «угадайку» высокийженский голос, раздавшийся вовсе не из-за двери, а из-за кудесниковской спины.От неожиданности Арсений вздрогнул и стремительно обернулся. Перед ним стояламаленькая решительная женщина с сумочкой на плече, вопросительно и строгосмотревшая на Кудесникова снизу вверх.

— Вы кто? И к кому? — повторила она еще раз,даже несколько повысив при этом голос.

— Я к Людмиле Пановой, по делу. Но ее, кажется, нетдома. Вы соседка?

— Я и есть Людмила Панова. Но вас незнаю! — Женщина казалась встревоженной и расстроенной.

— Разумеется, не знаете: я только недавно приехал сюдаиз Москвы. У меня к вам очень важный разговор. Может, мы зайдем в квартиру?

— С какой стати мы пойдем с вами в квартиру? Кто вытакой? Отвечайте! А то я позову милицию.

— А милиция у вас сегодня еще небыла? — вдруг брякнул уставший от всех свалившихся на него напастейАрсений.

Женщина от неожиданности оторопела, а потом, испуганнопоморгав глазами, спросила:

— Почему она должна у меня быть?

— Сейчас все объясню, — заторопилсяКудесников, мгновенно сообразив, что оказался первым, кто будет разговаривать спотенциально важным свидетелем. — Я старинный приятель Романа Сливки,можно сказать, друг отрочества и юности. В Аркадьеве по делам, и вотпредставьте — такая трагедия! Убийство. Бедный Рома! Погибнуть во цветелет… Но, может быть, зайдем на минутку, а то на лестнице о таких вещах как-тонеудобно…

Договорить он не успел — дама, громко ойкнув, стала медленнооседать и, вероятно, через мгновенье оказалась бы на грязном кафеле лестничнойплощадки, если бы Арсений не успел вовремя подхватить ее и прислонить к стене.

Кудесников помахал перед лицом Людмилы носовым платком(непременный атрибут частного сыщика), и немного погодя она пришла в себя.Бесценная (вероятно) свидетельница молча порылась в сумочке, достала связкуключей и открыла пару нехитрых замков. Пропустив вперед так же не нарушившегомолчание Арсения, она рукой указала ему на вешалку — раздевайтесь, мол, асама пошла прямо по коридору и скрылась за какой-то дверью.

Тотчас же раздался шум воды и приглушенные рыдания— Людмила Панова, похоже, отпустила скопившиеся эмоции на волю.

Кудесников повесил пиджак на вешалку, осторожно прошел вкомнату и огляделся. Так себе комната, ничего выдающегося — помесь спальнии рабочего кабинета. Он вышел обратно в коридор и убедился, что квартираоднокомнатная, а ее хозяйка все еще сморкается и переживает в ванной.

Произвести более тщательный осмотр не удалось, так как шумводы прекратился, и раздались звуки, свидетельствующие о том, что жизньпродолжается, и в данную минуту как раз идет процесс возрождения ЛюдмилыПановой к этой самой жизни.

Она появилась в комнате строгая, серьёзная, правда, с покрасневшимиот слез глазами, но вполне пригодная к разговору.

— Чай, кофе? — спросила она у гостя.

— Кофе, если можно. Без сахара и молока. Спасибо.

Через некоторое время они уже сидели в креслах за журнальнымстоликом с чашками кофе. Пока говорил в основном Арсений. Вновь изложенная имверсия «друг Романа и т.д.» была принята Людмилой Пановой на веру без ненужныхрасспросов. Она даже не спросила, откуда он вообще узнал о ее существовании икак выяснил, где она живет. Похоже, смерть Сливки глубоко потрясла ее, авнезапное появление «друга» усугубило состояние, спровоцировав не толькоистерику, но и общую заторможенность мыслительного процесса.

Решив ковать железо, пока оно горячо, Арсений принялся задело всерьез. Подгоняемый отчаянием последних дней и острым желанием выяснитьхоть что-нибудь в этой проклятой истории, он засыпал не успевшую прийти в себяЛюдмилу Панову вопросами: