Кудесников присел на уголок дивана и ловко набрал номер.Наткнувшись на секретаршу, мгновенно вскружил ей голову и довольно быстродобрался до искомого лица.

— Константин Николаевич? Очень рад слышать вашэнергичный голос, — бодро сказал он. — Это представитель«Медприма» Антон Павлович Чехомлинский. Мы с коллегой готовы приступить к своимобязанностям. Хотелось бы встретиться и обсудить программу мероприятий. Нет,это не грипп! Всего лишь простуда. Она выпила рюмку водки с перцем и теперьотлично себя чувствует. Ужин? Великолепно. Встречаемся в ресторане гостиницы? ИКондрат Миронович тоже? Договорились. Буду рад. Кстати, на самом деле менязовут Арсений Кудесников. Я боялся, что вы затаили зло, и выпалил проЧехомлинского просто так, от балды… Мне тоже. Взаимно.

— Вы с ума сошли! — закричала Марьяна итопнула ногой. — Я приказываю вам прекратить!

— Бифштексы не приказывают, — отрезалАрсений. — Ваше дело выполнять мои распоряжения, и тогда с карьерой увас все будет в порядке.

— При чем здесь карьера?!

— Вы загубите ее, если не возьмете себя в руки.Отправляйтесь в ванную комнату и примите контрастный душ. Очень горячая вода— потом ледяная. Воду лейте на голову. Я должен слышать повизгивание.Иначе я войду и окачу вас собственноручно.

— С чего вы вдруг такой добрый? — пробурчалаМарьяна.

— У меня огромные неприятности, и только вы можетеспасти мою шкуру. Но сначала следует привести вас в форму. Обещаю, я в долгу неостанусь. Лебедев будет валяться у ваших ног — слово скаута. Или, как этопо-русски, честное пионерское!

Марьяна поплелась в душ и завозилась там. Через некотороевремя из-за двери донесся шум воды

и короткий пронзительный вопль. Арсений, меривший шагаминомер, удовлетворенно хмыкнул. Она появилась в белом гостиничном халате сполотенцем на голове. Лицо слегка побледнело, но все равно выгляделотестообразным.

— А теперь ложитесь на спину. Подушку под голову незасовывайте, — не терпящим возражений тоном приказалКудесников. — Ложитесь, ложитесь. Будем делать из вас Клеопатру. Увас продукты в холодильнике есть?

— Кое-что, — пискнула она, послушноукладываясь на диван.

Кудесников распахнул дверку морозильной камеры иудовлетворенно сообщил:

— Льда достаточно. Еще мне нужен творог, — онзакрыл морозилку и дернул вторую дверцу, — лимон, огурцы и крепкийчай.

— Вы что, проголодались?

— Молчите, несчастная!

Марьяна пошевелила пальцами ног и сдвинула коленки:

— Знаете, мне что-то не по себе.

— Успокойтесь, я не стану разыгрывать сцену из «Девятис половиной недель». Я целомудрен, как Христова невеста. Просто возрожу вашукрасоту, а заодно объясню, в чем дело.

Он ошпарил кубик льда горячей водой (чтобы не царапался) ипринялся водить им по ее лбу, по щекам и подбородку. Потом смочил салфеткугорячей водой, отжал и набросил на лицо.

— Дело в том, — принялся объяснятьон, — что я занимаюсь частным сыском. Одна дама наняла меня следитьза своим мужем. Она была уверена, что тот изменяет ей в славном городеАркадьеве.

Помните очкарика, который поздоровался со мной в ресторане?

— Мгм, — ответила салфетка.

— Так это был он. Я не уследил за ним, и его убили.

— Убили?! — Когда Кудесников убрал салфетку иснова взялся за лед, Марьяна распахнула глаза.

— Труп сегодня нашли в местной речке. Как вы думаете,что сделают со мной следователи, когда узнают, что я сидел у него на хвосте,пока он был еще жив?

— О, мне так жаль…

— Вместо того чтобы жалеть, лучше помогите.

Он налепил ей на глаза тонкие огуречные пластинки, выжал втворог несколько капель лимона, насухо промокнул охлажденную физиономию и началгусто обмазывать получившейся смесью.

— Лежите и не двигайтесь. А я пока заварю чай иподелюсь своим планом. Я попрошу ту женщину не говорить, что она нанимала меняследить за своим мужем. А когда милиция станет спрашивать, что я, частный сыщикиз столицы, делаю в этом городе, вы меня прикроете. Заявите, что это вы менянаняли. Якобы боялись ехать одна на такое важное мероприятие, потому что снекоторых пор вам стало казаться, что за вами следят. Лежите, лежите! Вам нестоит сейчас разговаривать — морщины наговорите.

— Это, конечно, ложь, но некриминал, — продолжал Кудесников. — К убийству Сливки (такзвали тога парня) я не имею никакого отношения. Но как объяснить этоследователям? Поможете мне — я помогу вам. Если я останусь на свободе,обещаю, что Лебедев будет кусать локти и сожалеть о том, что упустил вас. Ясделаю так, что его старые чувства воскреснут, и он испытает боль утраты.Только вы должны меня слушаться, идет?

Марьяна некоторое время лежала не шелохнувшись, затемразлепила творожные губы и твердо ответила:

— Идет!

Заставить Костю сожалеть! Что может быть слаще? Она ужедавно заметила, что простое женское счастье достигается путём сложногоманипулирования.

Арсений осторожно вытер ее лицо, вытащил из чашки пакетикзаваренного чая и умыл им свою пациентку, весело заметив:

— Я лучший постановщик любовных шоу в мире! Марьянасела и потрогала щеки пальцами:

— Вы хвастаетесь, как Карлсон. Боже, как вам этоудалось? — Она вскочила и подбежала к зеркалу. — Чудокакое-то! Вы просто кудесник!

— У меня это даже в паспорте записано. Я еще и не тоумею, — самодовольно заметил Арсений. — И всегда держуслово.

— А вы действительно частныйдетектив? — неожиданно засомневалась Марьяна.

— Мне уже говорили, будто я похож на афериста— красив, обаятелен, находчив… Я покажу вам документы, не беспокойтесь.Можете позвонить в офис моей секретарше.

— Документы можно подделать, секретаршуподкупить, — ответила Марьяна. — Однако, несмотря ни начто, я вам верю. Будем партнерами. Вчера в кустах вы спасли меня, нераздумывая. Я в долгу не останусь.

Она подала ему руку, и Кудесников пожал ее с удовольствием.

— До ужина куча времени. Советую вам немного поспать,чтобы улучшить цвет лица. Вы пока подготовьтесь, а я попытаюсь связаться склиенткой и предупредить ее. Лебедев и Сачков будут ждать нас внизу, в ресторане.Не старайтесь выглядеть сногсшибательно — будьте собой, договорились? Подороге я подскажу вам, как себя вести, идет?

Дрожа от нервного возбуждения, он покинул номер Марьяны,нырнул к себе и снова взялся за телефон. На этот раз Виктория ответила. Онанемного посопела в трубку, а потом осторожно спросила:

— Да? Кто это?

— Это я, — ответил Кудесников. — Яужасно сожалею, Виктория. Я потрясен тем, что случилось. Вы ведь уже всезнаете?