Она кивнула.

— Хочешь быть его крестной? — спросила она.

— Я пойду поищу его. Тебе что-нибудь нужно?

— Да. — Светлана жалобно улыбнулась. —Шоколадных конфет. Мне нельзя, но я бы все равно съела.

Я кивнула.

— Принесешь? — уточнила Светлана.

— Сейчас куплю. У вас тут палатка есть.

За одной из дверей я услышала детский писк. Осторожно зашла.

— Что вы хотите? — кинулась ко мне симпатичнаядевушка в белом халате.

Вдоль стены, в прозрачных стеклянных словно бы сосудахлежали новорожденные детки. Как инопланетяне в лаборатории.

Я поймала себя на том, что не знаю фамилии Светланы.

Оказалось, ребенок носит одну фамилию со мной.

— Пожалуйста, разрешите посмотреть на него! —взмолилась я. — Хоть секундочку! Я и халат надену!

Я полезла в сумку за кошельком, и она правильно поняла этотжест.

— Не надо халата, — сказала она, — этопредрассудки.

Я увидела сына Сержа.

Он начал орать, когда я над ним склонилась.

Я дала медсестре сто рублей и вышла.

Чего бы мне хотелось — это чтобы о нем никто не узнал.

Было необыкновенно важно для меня остаться единственноймамой единственного ребенка Сержа. Единственной женой и единственной егоженщиной.

Крик этого малыша стоял у меня в ушах, когда я покупалашоколадки. Наверное, он понял, что абсолютно не нужен мне. Мне стало егочуть-чуть жалко.

Я передала с медсестрой сумку со всеми видами шоколада,какие нашлись в этой палатке.

Медсестра отнесла ее Светлане.

Мне возвращаться не хотелось.

Я рассказала о ребенке Кате. Предупредив, что это — тайна.

— Он похож на Сержа? — первым делом спросила она.

— Трудно сказать. — Я задумалась. — Он,по-моему, вообще ни на кого не похож.

Катя удовлетворенно кивнула.

— Тебе неприятно, что он существует? — спросилаона через некоторое время.

— Мне неприятно, что существует Светлана, —ответила я.

— Может, забудь про нее, и все?

Я задумчиво кивнула.

— Хочешь, — предложила Катя, — съездим мойдом посмотрим?

Отказаться было неудобно.

Я села в Катину машину, и через несколько минут мы подъехалик ее стройке. На Ильинском шоссе, сразу за «World Class».

— Ты делаешь подогрев ступеней? — спросила я,поднимаясь по обледенелой лестнице в дом.

— Нет. Ленка сказала, что не надо, — отмахнуласьКатя.

Каждая из нас построила дом и имела обо всем собственноемнение.

— Сейчас крышу переделываем. — Катя показала наогромные, замысловатой формы сосульки по всему периметру дома. — Где-тотепло уходит.

В доме топили, и рабочие ходили в легких синих комбинезонах.

— Я им форму купила, — сказала Катя.

— Я тоже покупала.

Я посмотрела, как кладут плитку. Аккуратно, одну за другой,ровным слоем намазывая клей. Профессионализм плиточников я отметила судовольствием.

Катя показала мне гостиную, объединенную со столовой икухней. Я похвалила ее размеры. Моя кухня была убрана в цоколь, потому что яненавижу запах готовящейся еды.

В просторном холле, с пятнадцатисантиметровым шагом, какположено, извивались трубы теплого пола. Сверху лежали листы гипсокартона иостатки металлических направляющих.

Катя накинулась на прораба.

— Уберите грязь! Это же теплые полы! Кто мне потомбудет плитку вскрывать, если что? Вы?

Трубы быстро накрыли целлофаном и поставили оградительныерейки.

— Ты что, и батареи, и теплые полы делаешь? —удивилась я.

— Да, все-таки прихожая. Дверь постоянно открывается.

— Убери батареи. У меня весь этаж в теплых полах подгранитом. И ни одной батареи. А тепло — сама помнишь, в майке хожу.

Катя задумалась. Мы поднялись на второй этаж.

В просторной комнате с балчатыми потолками было уже чисто илежал паркет.

— А что это за крюки? — спросила я, указывая напотолок.

— Здесь качели будут, — объяснила Катя.

— Здорово.

— Это детская комната.

Я удивленно посмотрела на подругу. Катя подошла к окну.

— Знаешь, у меня и вправду какие-то сложности оказалисьс детьми. Думали, просто непроходимость труб, — но там что-то еще. Ялечусь. Каждый день таблетки пью и на уколы езжу.

— Хочешь, я тебе буду делать? — предложилая. — Я всегда Машке сама делаю. И уколы, и прививки.

Катя улыбнулась.

— Ну, может, и заеду как-нибудь.

— Вылечишься, — уверила я ее, — все рожают, иты родишь.

Я не спросила про предполагаемого папу. Насколько я знала,Катя ни с кем серьезно не встречалась.

Мы закрыли дверь в детскую. Это была первая комната, которуюКатя сделала «начисто».

— Может, к Ленке поедем? — предложила Катя.

— Может, на «Веранду» пойдем? Я такая голодная! —предложила я. — Или в Москву?

Решили на «Веранду».

Через полчаса подъехала Лена.

— Мне неудобно смотреть в глаза официантам, —сообщила она нам шепотом, — это та же самая смена, что была на Новый год.

Мы понимающе рассмеялись.

— Мне тоже, — призналась я.

— Ерунда, — заверила Катя, — они ужепривыкли.

Лена с сомнением покачала головой.

— Метрдотель как-то особенно вежливо мне улыбался привходе.

— Это он специально, чтобы ты не комплексовала, —пояснила Катя.

Мы заказали плов. На всех.

— Как твой горнолыжник? — спросила Катя проЛениного жениха.

— Звонит, я не беру трубку. Ни разу не взяла, пока он вКуршевеле. А так хочется!

— Не бери, — поддержала я.

— Конечно, — согласилась Катя, — ему сейчас ине до жены, и не до катания, он только и думает: «Где моя Леночка? Не разлюбилали меня?»

Лена счастливо рассмеялась.

— Я звонила Веронике, но она его не видела. Интересно,что там за жена? — вздохнула Лена.

— Он же не тусовочный, — объяснила Катя, —конечно, не видела.