— Зачем тогда в Куршевель ездить? — удивиласья. — Полно и других склонов.

— В Кортине хорошо, — сообщила Катя.

— А мне в Цермате нравится, — возразилаЛена, — там старушки такие очаровательные. Я, когда старая стану, тудажить перееду.

— Там сосиска каждая пять долларов стоит, —предупредила я.

Я сама была обладательницей сноублейдов от Chanel, ностановилась на них только в случае крайней необходимости. Необходимостьвозникала, когда Серж возил нас с Машей в горы.

— Я к тому моменту уже жевать не смогу, —успокоила Лена. — И цена на сосиски меня будет волновать так же мало, какцена на фаллоимитаторы.

Катя хотела в старости уехать в Париж.

— Поселиться где-нибудь на Фобуре и давай целыми днямипо Сент-Оноре новые коллекции скупать, — мечтала она.

Я бы хотела жить в старости на берегу океана. В огромномдоме, продуваемом южными ветрами. И чтобы смуглый юноша в чалме почтительноносил за мной раскладное кресло.

— Да ладно, — сказала Лена. — Когда мы станемстарые, и здесь будет нормально. Мы будем первым поколением счастливых старушекв Москве. Как были первым поколением богатых девчонок.

— Да, — подтвердила Катя. — Вспомните, раньшев ресторанах все двадцатилетние сидели. Максимум — двадцатипяти.

— А сейчас, — подхватила я, — и в ночной клубне пойдешь. Потому что встретишь Вероникину дочку. С друзьями. И будешьчувствовать себя переростком на утреннике.

Нам принесли плов.

Мы договорились идти в пятницу ужинать в ресторан. В Москву.

Арестовали Вову Крысу.

Он сидел в камере предварительного заключения и отказывалсядавать показания.

Я ни на минуту не могла забыть о том, что есть такое место,куда можно приехать и увидеть убийцу своего мужа.

Я была рада, что он там.

Нужен был водитель, чтобы провести очную ставку. Посостоянию здоровья водитель приехать не мог.

Их семью посетил адвокат Вовы. Он не сомневался в здравомуме и трезвой памяти свидетеля. Он просто предложил деньги.

Об этом мне сообщил его брат.

— Этот тип предлагал нам деньги! — пафосно заявилон, входя в мой кабинет и широко улыбаясь.

Наверное, за всю жизнь им не предлагали деньги так часто,как в последние полгода.

— Угрожал? — спросила я.

— Ну что вы, — в знак полной несостоятельностимоего предположения он поиграл мускулами своих широких плеч, — этотслизняк?

В кабинет заглянул Сергей, увидел, что я занята, и закрылдверь.

— Двадцать тыщ долларов, — многозначительнопроизнес он.

«Дешевле, чем убить», — подумала я.

— И вы отказались от денег? — произнесла я снаивным восторгом.

Брат моего водителя непонимающе посмотрел на меня.

— Конечно отказались. — И произнес с нажимом: —Вам бы, наверное, хотелось, чтобы он сел?

Я нажала интерком и попросила чаю.

Откинулась на спинку плюшевого кресла.

Спросила, как будто вспомнила:

— А вы чаю хотите?

— Не откажусь.

Я кивнула.

— А вам бы не хотелось, чтобы он сел? — спросила язадумчиво, рассеянно смотрела на своего собеседника.

Он заерзал на стуле.

— Да я бы задушил его! — грозно сообщил он.

Секретарша вошла и растерянно остановилась посерединекабинета. Нас было двое, а чашка одна. Кивком я дала ей понять, что чашка недля меня.

— Пейте мой, — разрешила я.

— Принести еще? — спросила секретарша.

— Нет, спасибо.

— Ну, как себя чувствует наш больной? — Ясовершенно сменила тон. И спросила так, как у нас было принято разговаривать впоследнее время.

— Хорошо. Много читает. И фильмы смотрит.

По неписаным правилам нашей игры, в ответ я должна былапредложить кассеты.

— У меня есть много кассет. Хотите, привезу в следующийраз?

— Если вам не сложно.

— Что вы! Мне это ничего не будет стоить.

Я поднялась.

— Вы извините, у меня дела…

Он растерянно поставил недопитый чай на стол. С надеждойпосмотрел на меня. Я широко улыбнулась:

— Всего доброго! Передавайте, пожалуйста, всем огромныйпривет от меня!

Я вышла из кабинета, показав жестом секретарше, что моегогостя нужно проводить. Плотно закрыла за собой дверь в кабинет Сергея.

— Ну, что там? — спросила я своего помощника совздохом.

Он раскраснелся от возбуждения.

— Мы оказались вполне конкурентоспособными по ценам!Как вы и предполагали!

Улыбка непроизвольно расползлась по моему лицу.

— Два склада уже готовы подписать с нами договор.Триста шестьдесят позиций в одном договоре и во втором триста двадцать! Всегошестьсот восемьдесят артиклей товара!

Сергей смотрел на меня с уважением.

Я чувствовала себя серьезным бизнесменом.

А могла ведь всю жизнь прожить и не узнать, что я такаяспособная.

— Заключай договора, — распорядилась я, — иповысь экспедиторам процент, если они сами договариваются с магазином.

— Но если мы увеличим число магазинов, с которымисотрудничаем, то у нас начнутся перебои с транспортом, — возразил Сергей.

— Пусть экспедиторы не выходят за рамки своего района.

— О'кей, — Сергей кивнул, — но…

— Что? — спросила я.

— Такого оборота у нас уже, конечно, не будет… — ссожалением произнес он.

— Зато и вложений никаких. Не жадничай.

— Хотя я предлагаю повременить с подписанием. —Сергей почесал голову, потом ухо.

— Почему? — удивилась я.

— Ну мы же не сможем сотрудничать со всеми складами,которые захотят с нами работать?

— Конечно нет. У нас же ограниченные ресурсы.

— Вот я и предлагаю подождать ответы других складов.Там и ассортимент может быть побольше…

— Ну хорошо. Только не тяни. Мы снизили обороты попахте, чтобы простоев не было!

Он, как всегда бегом, направился к двери.

— Почему ты не дала ему денег? — накинулась наменя Лена, когда я вечером рассказала ей все по телефону.