– Почему бы и нет?

– А потому, что история, которая устроит меня, может неустроить полицию. Особенно если дело затянется. А если они подловят вас напопытке что-то скрыть, то это только подольет масла в огонь.

Ньюберн сказал:

– Я очень сожалею, но правда довольно неприглядна.

– Давайте начистоту, – предложил Мейсон. – У нас дело пообвинению в убийстве. Какой бы неприглядной ни была правда, вы не сможетепридумать историю, которая сошла бы за истинную по всем параметрам. Вы несможете сфабриковать фальшивку, соответствующую всем фактам, которые известны истанут известны в будущем. Раз ваша история не будет безукоризненной, вам придетсяее менять. И если вам придется менять ее вынужденно, под давлениемразоблачающих свидетельств, правда будет в десять раз непригляднее.

– Надин нужна была помощь, – мрачно сказал Ньюберн.

– Финансовая? – спросил Мейсон.

– Она так не сказала.

– Какого рода помощь?

Ньюберн опять нервно защелкал пальцами.

– Расслабьтесь, – посоветовал Мейсон. – Ложь только заставитвас глубже погрузиться в трясину.

– Мне не нравится, когда меня называют лжецом, – холодносказал Ньюберн. – К вашему сведению, я не лгу.

– Вы пытались лгать мне минуту назад. Вы лгали моемудетективу, а теперь вы лихорадочно придумываете еще одну ложь для меня,Ньюберн.

Голос адвоката был ровным. Джексон Ньюберн расправил плечи,посмотрел на непроницаемые черты лица адвоката и нервно рассмеялся:

– Кажется, я валяю дурака, не так ли? Но факт остаетсяфактом, Мейсон. Я не привык врать.

Мейсон сказал:

– У вас спортивный вид. Чем вы занимаетесь? Играете втеннис?

– Да. Как вы догадались?

– Ну, походка, разворот плеч… И что – у вас хорошиерезультаты?

– Приличные.

– Участвуете в турнирах?

– Временами.

– Выигрываете?

– Не в последнее время. Был слишком занят, чтобы иметьвозможность сохранять форму.

– Вот именно на это я и хотел бы вам указать, – сказалМейсон.

– Что?

– В теннисе надо постоянно тренироваться, чтобы быть вхорошей форме.

– И что?

– Чтобы убедительно лгать, вам не хватает практики, –пояснил Мейсон. – Нужны тяжелые ежедневные тренировки, чтобы стать лжецомтакого класса, который сможет одурачить полицию и репортеров в деле обубийстве.

– Ясно, – сказал Ньюберн после паузы и снова умолк.

Мейсон терпеливо ждал, не спеша затягиваясь сигаретой.

Ньюберн наконец заговорил:

– Хорошо, Мейсон, я выложу все начистоту. Но я попрошусохранить мои слова в тайне. Я…

– Я не могу давать вам никаких обещаний, – быстро сказаладвокат. – Я представляю своего клиента.

– Тогда я не могу вам ничего сказать.

– Из-за того, что я не могу обещать вам сохранять тайну?

– Да.

– Полиция тоже не будет давать вам таких обещаний, – заверилНьюберна Мейсон. – Репортеры – тем более.

Ньюберн задумался.

Мейсон погасил сигарету об каблук и выбросил окурок втемноту.

– Ну? – спросил он.

Ньюберн сказал:

– Мне всегда нравилась Надин – не так, как это думает мояжена, но нравилась. Она хорошая девочка, а Мошер Хигли обращался с ней хуженекуда. Мошер состоял в родстве с моей женой. И моя жена была его единственнойродственницей. Хигли был владельцем определенной собственности. Я не корыстен,но я был бы последним идиотом, если бы не учитывал тот факт, что моя женаединственная наследница Хигли. Мошер ужасно вел себя по отношению к Надин. Я ейсочувствовал. Сью – это моя жена – нет. Думаю, в глубине ее сознания гнездиласьмыслишка, что Надин может чем-нибудь зацепить Мошера и… словом, получитьбольшую долю в завещании. С рождением Надин связана какая-то темная история.Она незаконнорожденная. Мошер Хигли был в курсе всех этих дел. Он был дружен ссемьей Локк. Он не хотел, чтобы Надин и Джон Локк поженились.

– Почему? – спросил Мейсон.

– Потому что Надин была незаконнорожденной, и он знал, что,если правда когда-нибудь всплывет, родители Локка такого не потерпят. Я думаю,если смотреть на все с дальним прицелом, то старый хрыч желал Надин добра. Онпросто не хотел, чтобы это старое семейное привидение снова выползло на светбожий.

– А Надин знала, что она незаконный ребенок?

– Не думаю.

– Мошер Хигли был ее отцом?

– Нет, – ответил Ньюберн, секунду поколебавшись.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Давайте излагайте вашу историю.

– Черт возьми, мне этого совсем не хочется.

– Вы это уже говорили.

– Да ладно! – выпалил Ньюберн. – Когда я узнал, что у Надиннеприятности, и узнал про это ее признание, я… Понимаете, Мошер Хигли умер, и,хотя в доме оставался капитан Хьюго, дом, по сути дела, уже принадлежал нам. Мысо Сью часто бывали там и…

– Послушайте, – перебил Мейсон, – я не знаю, сколько у меняеще времени, а вы все крутите, виляете, изворачиваетесь. Переходите же кфактам, бога ради. Говорите правду, раз уж начали.

– Хорошо, хорошо, – сказал Ньюберн. – Я знал, что, находясьпод действием сыворотки правды, она призналась, будто угостила старого МошераХигли таблетками цианистого калия. Не знаю, что она еще наболтала под действиемнаркотиков, но мне было известно, что, по ее признанию, она начинила бутылку составшимися таблетками дробью, извлеченной из охотничьего патрона, и выбросилаее в озеро… словом, я отыскал в доме Мошера полупустую бутылочку с таблетками этогоэрзац-сахара, добавил в нее дроби и тоже бросил в озеро Твомби. Затем я оставилвесточку, чтобы она связалась со мной как можно скорей.

Несколько раз я сам пытался связаться с ней, но моя женапостоянно следила за мной. Все же мне удалось передать Надин, чтобы она мнепозвонила при первой же возможности. Она и звонила два или три раза, но Сьюприсутствовала при этом. Мне пришлось делать вид, что кто-то ошибся номером.Только когда жена ушла, чтобы встретиться с вами, я получил шанс увидеться сНадин.

– Когда вы бросили свою бутылку в озеро? – спросил Мейсон.

– Прошлым вечером.

– Вас никто не видел?