— Понятно.

— Помнишь введение к учебнику физики? Гравитациясуществует только в пространстве-времени.

Джессика вздохнула. Физика. Еще один предмет, который ейприходится изучать в продвинутом классе.

— Ну, так вот, — продолжал Джонатан. —Видимо, я чуть-чуть сильнее выбиваюсь из времени, чем все вы. Полночная силапритяжения меня почти совсем не удерживает. Я имею какой-то вес, но он оченьневелик.

Джессика попыталась осмыслить его слова и решила, что ужесли капли дождя могут висеть в воздухе, то, наверное, может и человек. «Нотогда почему другие полуночники падают?» — подумала она.

— Значит, ты умеешь летать..

— Не так, как летал Супермен, — отозвалсяДжонатан. — Но я могу совершать длиннющие прыжки. Взлетаю, а потом долго-долгопадаю. Эй!

Джессика, не подумав хорошенько, отпустила его руку. И сразурезко ощутила обычный собственный вес — ну, как будто кто-то нацепил ей на шеюожерелье из кирпичей. Дом словно бы встал на дыбы под ней, и она рухнула наскат крыши, который тут же сделался предат-тельски крутым. Ощущение того, чтоона весит не больше перышка, мгновенно исчезло, вернулся вес, составленныйкостями и мышцами. Страх высоты напомнил о себе — у Джессики противно засосалопод ложечкой.

Скользя вниз, она инстинктивно расставила руки, стараясьхоть кончиками ногтей уцепиться за края листов шифера, но все тщетно. Онаскользила все ближе к краю крыши.

— Джонатан!

Вот он, край. Одна нога Джессики соскользнула вниз. Мыскомкроссовки на другой ноге она ухитрилась упереться в водосточный желобок, и этопозволило ей продержаться еще секунду. Но она настолько ненадежно цеплялась зашиферную кровлю… Пальцы, нога — все неумолимо скользило и скользило вниз…

А потом гравитация снова исчезла.

Джессика почувствовала, как руки Джонатана бережноподхватили ее под мышки. Вдвоем они плавно полетели к земле.

— Прости, прости, — прошептала она. Сердце у неееще билось очень часто, но страх ушел. Она опять почувствовала себя перышком, иэто было сродни тому чувству облегчения, какое испытываешь, когда заканчиваетсякакая-нибудь жуткая контрольная. Их ступни коснулись земли.

— Ты в порядке? — спросил Джонатан. — Надобыло тебя предупредить.

— Все нормально, — отозвалась она и покачалаголовой. — Мне самой следовало бы быть умнее. Я просто подумала: как этоплохо, что мы все не умеем летать.

— Да. Только я. Правда, когда появилась ты, у меняблеснула надежда…

Джессика взглянула на Джонатана. Его глаза все еще былишироко раскрыты, а взгляд — тревожен. И еще Джессика поняла, что он разочарованиз-за того, что она упала, что она не такая, как он.

— Ну да. Я тоже вроде как понадеялась… — Онакрепко сжала его руку. — Но ты еще полетай со мной. Пожалуйста.

— Тебе не страшно?

— Немножко страшно, — призналась она. — Вот ипрогони мой страх.

А потом они летали.

Действительно, Джонатан не был Суперменом. А полет былтяжелой работой. Джессика вскоре поняла, что вместе они наберут большую высоту,если она тоже будет подпрыгивать и отталкиваться от земли как можно сильнее. Невсегда получалось синхронно. Если кто-то из двоих отталкивался слишком рано ислишком сильно, то в итоге они разлетались в стороны, держась за руки, а потомбеспомощно вращались в воздухе и хохотали до тех пор, пока земля не притягивалаих к себе. Но с каждым очередным прыжком у них получалось все лучше и лучше, иони взлетали все выше и выше. Джессика крепко сжимала руку Джонатана. Ей было истрашно, и весело. Она боялась темняков, но ей ужасно нравилось парить ввышине.

Летать было так прекрасно. Бледно-голубые улицы поблескиваливнизу, словно реки, а они с Джонатаном пронзали высокие колонны из падающихлистьев, сотворенные ветром. В вышине им встречались и птицы, распростершиеся востановленном полете, застигнутые в замерших порывах ночного ветра. А сверхунависала темная луна. Она была уже почти в зените, но почему-то сегодня непроизводила такого угнетающего впечатления. С высоты Джессика видела полосузвезд, растянувшуюся вдоль горизонта. Луна не смогла сделать синим свет этихярких булавочных головок.

Джессика до сих пор плохо знала планировку Биксби, нотеперь, когда она смотрела на город сверху, ей многое стало понятно. С самойбольшой высоты дома и деревья казались маленькими и были видны очень четко, игород казался игрушечным. Джонатан видит мир таким, каким его не видит никто,подумалось ей. Она подлетали все ближе к окраине, где дома стояли все реже игде к городу все ближе подступали пустоши. Тут было проще маневрировать: ненужно было лавировать между домами, магазинами, перелетать трехполосные улицы.Очень скоро перед Джессикой предстали протянувшиеся до горизонта невысокиехолмы, поросшие приземистыми колючими деревьями.

Бедленды.

Чем ближе к пустошам, тем с большим волнением Джессикакаждый миг обшаривала взглядом землю внизу — не мелькнет ли где кто-нибудь. Закаждым деревом ей мерещился притаившийся темняк. Но все, над чем они пролетали,словно бы застыло, замерло, стало маленьким и безразличным. Джессикадогадалась, что они движутся намного быстрее пантеры, даже если бы она бежалана полной скорости, и их прыжки в сто раз длиннее, чем прыжки гигантской кошки.

Джонатан действительно умел обгонять всех недругов.

Он направился к одной из больших водонапорных башен заокраиной города. Они спикировали на ее плоскую крышу, обрамленную невысокимпарапетом. По одну сторону от башни остался город, по другую чернели бедленды.

— Пусть руки отдохнут, — сказал Джонатан.

И они разжали руки. На сей раз Джессика была к этому готоваи в то мгновение, когда к ней вернулся обычный вес, успела согнуть колени.

— Ох, — выговорила она, потирая пальцы.Оказывается, у нее ныла каждая мышца. Джонатан и сам болезненно поморщился,сжимая пальцы. — Ой, прости. Видно, я в тебя слишком крепко вцепилась.

— Лучше вцепиться, чем распластаться.

— Это точно. — Она осторожно подошла к краю крышии взялась одной рукой за поручень. А когда она посмотрела вниз, у нее от страхазасосало под ложечкой. — Ага, высоты я по-прежнему боюсь.

— И хорошо, — заметил Джонатан. — Вот я,например, боюсь, что в один прекрасный день забуду, что на дворе не полночь, исигану с какой-нибудь крыши. Или забуду про время и останусь в вышине, когдасила притяжения вернется.

Джессика обернулась к нему, положила руку на его плечо, ичувство легкости сразу вернулось к ней.

— Пожалуйста, не делай так.

Она покраснела и отвернулась. Ее голос прозвучал слишкомсерьезно. Джонатан улыбнулся:

— Не буду, Джессика. Честно, не буду.