Прямо над ними в небе стало разворачиваться зеленоватое свечение. Полоска света становилась все ярче и шире, и наконец словно зеленый переливчатый занавес опустился с небес. Огни танцевали в небе и, отражаясь в воде, создавали зрелище такой красоты, что дух захватывало. Свет то расплывался, как туман, то концентрировался в яркие вспышки на фоне ночного неба. Временами сквозь зеленые огни проскакивали красноватые всполохи. Это было удивительное световое представление, разыгравшееся для них на небесах.

– Я ведь обещал, что постараюсь исполнить твои мечты. И очень хотел, чтобы эта исполнилась в день нашей свадьбы.

– О, Джейк, ты так добр ко мне, ты уже подарил мне столько чудес.

– А ты вернула мне способность мечтать. Я люблю тебя.

Сквозь пелену слез, застивших глаза, девушка смотрела на любимого.

– И я люблю тебя.

Полтора года спустя

Джейк осторожно уложил младенца в кроватку и обратился к жене:

– Миссис Андерсен, объясните, как мы умудрились сотворить такого красивого ребенка?

– Что тебя удивляет? Ведь у его отца самый сексуальный рот во вселенной, а глаза цвета северного летнего неба.

– А разве красавица мама здесь ни при чем? Самая прекрасная, самая умная, самая талантливая, да еще и признанная художница, обладательница супернаград.

– Ну какие еще супернаграды! Так, просто небольшой приз на небольшой выставке.

– Что ты такое говоришь! Я, например, страшно горд за тебя. Ну же, Эдвард Джейкоб Дэниел Андерсен, скажи маме, что она лучшая и самая-самая!

Младенец загулил, и Джейк радостно подхватил:

– Вот видишь, он говорит: «Да, пап, совершенно с тобой согласен!» Наш сладкий удивительный малыш. Лидия, ты столько сделала для меня: подарила любовь, надежду, семью, о которой я так мечтал. И ты так мужественно выдержала ЭКО.

Лидия подошла к мужу и обхватила его за талию.

– Я хотела этого ребенка, как и ты. И ты все время держал меня за руку, я ощущала твою поддержку.

Да, Джейк был все время рядом. И когда они узнали, что первый цикл процедур прошел успешно. И когда она плакала, плакал вместе с ней. Благодаря ей он научился быть достаточно сильным, чтобы не бояться проявления своих чувств. И не сдерживал радости, когда накануне, на очередном осмотре в клинике, врач велел ему появиться только через два года, потому что болезнь стойко держалась в стадии ремиссии.

– А чуть позже мы могли бы взять на воспитание младшую сестричку или братика для Эда. Старших-то у него и так куча. Взять хотя бы хулиганов Лоуренса! – улыбнулась Лидия.

– Твой отец был так доволен, что мы назвали сына в его честь. Ты ведь не станешь говорить ему правду?

– О том, что Эдвард – это в честь художника, в стиле которого я писала тебя с натуры, когда впервые поняла, что влюбилась? Нет, конечно. Мои родители наломали дров в свое время, когда растили меня. Дадим им шанс исправиться и попробовать еще раз на внуках.

Лидия до сих пор не знала, как Джейку удалось повлиять на ее родителей, но те искренне извинились перед ней и с самого дня свадьбы стали иначе относиться к своей дочери, приняли ее такой, какая она есть.

– Похоже, у них и между собой отношения наладились. Они теперь какие-то менее напряженные, – добавил Джейк.

– Думаю, это после того, как они понаблюдали за твоими родственниками, увидели, какими бывают нормальные отношения в семье. Поняли, чего лишают сами себя, постоянно коря друг друга за прошлые грехи. Жаль, этого не случилось раньше.

– Ну, как посмотреть. Ведь случись это раньше, ты не пришла бы работать в мою фирму. И мы могли бы никогда не встретиться.

– Не хочу даже думать об этом. – Лидия поежилась.

Малыш сладко зевнул.

– Сладких снов, малютка, и помни, мама с папой любят тебя больше жизни, – сказала Лидия, нежно поглаживая мягкую младенческую щечку. Она наклонилась над колыбелькой, включила ночник и радионяню, Джейк тем временем задернул шторы, и супруги тихонечко вышли из детской.

В спальне хозяин дома опустил жалюзи, а жена тем временем расстегивала на нем рубашку. Когда он повернулся, Лидия приложила ладони к его обнажившейся груди и с восторгом произнесла:

– Такое великолепие, и все мое!

– Нет, это ты – мое великолепие! На всю оставшуюся жизнь!