Тяжелые плотные сапфировые портьеры, прикрывали стену, за ними должен быть выход на задний двор. Софа на пушистом покрытии, несколько кресел и деревянный столик на витых ножках, выбивающийся из общей гаммы. Но именно он цеплял мой взгляд, потому что лишь он при родителях мог оказаться у нас в доме, именно он казался роднее всего.

— Тебе не нравится? — Спросил Валериан, увидев что-то в моем лице. — Ты сможешь переделать все, как пожелаешь.

— Нет-нет, все прекрасно. Просто необычно. — Сказала я, встряхнув головой, отгоняя грустные мысли.

Любимый взял меня за руку, подвел к диванчику и, усадив рядом с собой, обнял. Однако справиться с эмоциями было сложно, и я уткнулась в сюртук Валериана, задыхаясь от начинающихся рыданий.

В моих детских глазах полыхал огонь, яростно избавляясь от трудов родителей, от всего того, что они построили своими руками, но главное не это. Пламя забирало их жизни, я не понимала, что делать. Я не могла ничего сделать. Я стояла с дедушкой за руку и смотрела на этот ужас. Слуги, поняв, что в доме что-то случилось, уже вбежали на территорию и стремились потушить пожар. Но было поздно. Их было не спасти. Брат, мама, папа… Их образы проносились перед глазами, а крики звенели в голове. Слез не было. Нет.

— Дедушка, что там? Почему они так долго не выходят? — Спросила я, уже зная ответ, а посмотрев в глаза Корнелиуса и увидев его слезы, убедилась.

Он присел на корточки передо мной, закрывая вид, где сейчас рушилась моя жизнь, смахнул слезы и строго посмотрел мне в глаза.

— Элиза, ты сильная, ты умная, ты можешь со всем справиться. Даже если кажется, что это невозможно, не впадай в уныние. Да, поначалу будет сложно, но помни всегда, я верю в тебя. Теперь главное тебе поверить в себя и свои силы…

Я тогда не сильно понимала, о чем он, понимала только то, что больше родителей и брата не стало, а теперь поняла, только это мне и оставалось. Верить в себя и свои силы.

— Наверное, было плохой идеей заставлять ехать тебя сюда. Хочешь мы сейчас покинем резиденцию. — С волнением в глазах, прошептал любимый и нежно убрал мне выбившуюся прядь за ухо.

— Нет, я в порядке. — Истерика отступила, и теперь я чувствовала себя какой-то освободившейся. — Мне это было необходимо. Я только сейчас отпустила их. Больше никаких слез и прошлого. Я жила прошлым все это время. Теперь я осознаю, папа, мама и Ник не хотели, чтобы я прощалась с ними три года. Представляешь? Я три года не могла начать жить настоящим и, только приехав сюда, где произошла трагедия, ощутила свободу.

«Папа, мама, Ник, я вас люблю. Я сделаю все, чтобы вы мной гордились.» — Я посмотрела в окно и вздохнула легче, будто груз, давящий столько времени, упал.

* * *

Я лежала в кровати в своей спальне, да она была уже не та, но ее сделал любящий меня человек, поэтому я улыбалась и ждала дедушку, который обещал прийти и почитать мне сказку на ночь. Комнату уже окутал мрак и единственным источником света был небольшой ночник, стоящий на прикроватной тумбочке. Мы с женихом решили, что спать будем отдельно, потому что я слишком хотела отдохнуть, а он понимал это. Дверь тихо скрипнула, сообщив о входе гостя.

— Внученька, не спишь еще? — Его улыбку осветил свет из коридора.

— Нет, тебя жду. — Я натянула одеяло под самый подбородок и подвинулась, освободив место для того, чтобы дедушка сел. — Какая сказка будет?

— Не так быстро, потерпи. — Корнелиус уместился на краю кровати и продолжил. — Ну что ж, готова? — Дождавшись моего кивка, начал рассказывать. — Я расскажу тебе сказку о сильной девушке. Жила-была маленькая девочка, у нее было все, все, что только можно пожелать. Любящие ее родители, обожающий ее старший брат, прекрасные друзья, платья, любые драгоценности, все, что угодно. Она жила с осознанием, что так будет всегда. Но однажды, в один день все изменилось. Ее семья погибла. Девочка потеряла смысл жить, впала в глубокую депрессию. В ее жизни по-прежнему были люди, которые готовы были ей помочь, но она не позволяла этого сделать. И только спустя годы, когда девочка уже стала девушкой, она осознала, что время уходит, что надо жить здесь и сейчас. У нее появилась работа, которую она любила, жених, которого она обожала. Время шло, но в жизни бывают черные и белые полосы. Поэтому ей пришлось потерпеть еще одно потрясение, она потеряла любимого. Ей, казалось, что все, теперь то точно ей не справиться. Что она больше не сможет жить, что ей проще будет умереть. Однако внутренний голос и сила духа девушки были сильны, и она снова поднялась. Поднялась вопреки всем врагам, чтобы посмотреть в глаза тем, кто ее обидел. Она снова полюбила, только теперь по-настоящему, искренне. Ее жизнь наполнилась смыслом, она стала сильной, целеустремленной. Любящей и любимой…

— Ты уверен, что это сказка? Какая-то грустная намного. — Зевнув, проговорила я. — Ты же раньше рассказывал более веселые истории.

— Рассказывал, но сейчас подумал, что именно эта история тебе нужна больше остальных. — Он поднялся на ноги и, наклонившись, поцеловал меня в лоб. — Спи спокойно, Эли. Пусть тебе приснится твоя сказка. Помни, я всегда тебя любил и буду любить, не смотря не на что. — Произнеся эти слова, он покинул спальню, не обернувшись.

* * *

— … мы не враги. Я ведь знаю сколько добра таится в твоей душе. — Говорил отец.

— Ты ничего не знаешь, старик. Схватить Николаса! — Прокричал кто-то из тронного зала. — А где же наша чудесная принцесса? — Но в ответ была лишь тишина.

— Не важно, ей не сбежать.

— Спасите принцессу! — Крик моего отца вновь раздался из тронного зала.

«Папа.» — Шептала я сквозь сон, ворочаясь и сминая под собой простыни на большой кровати. Очнулась я уже вся в холодном поту дрожа от страха.

«Опять.» — Вздохнула я.

«Это всего лишь плохой сон.» — Приходилось мне убеждать себя вновь и вновь. В последнее время кошмары стали сниться чаще, быть может в скором времени это наконец прекратиться. Складывалось ощущение, что они пытались предупредить меня, направить на нужный путь. Но я упрямо упускала какие-то важные моменты. Голова разболелась, и спать окончательно расхотелось. Я накинула на плечи плед и вышла на балкон в своей спальне.

Вокруг была тишина, птицы уже не пели, люди наслаждались приятными сновидениями, и лишь одинокая звезда на небе стала свидетельницей моей ночной прогулки. Мы наблюдали друг