– Вот я и спрашиваю. С кем рядом похоронен твой отец?

– Как мне больно! – зарыдала Варя. – Кладбище, похороны, могилы… Я тоже хочу умереть! Почему те, кого я люблю, уходят, а я остаюсь?

Ренат понял, что перегнул палку. У девушки горе, а он сыплет соль на ее рану. В конце концов, какая разница, кто где похоронен? Он с трудом успокоил Варю и попросил никому не открывать дверь, что бы ни говорили визитеры, чем бы ни прикрывались.

– Я никого не пущу, – послушно сказала она. – Ни пожарных, ни полицию, ни врачей, ни соседей, которые умоляют о помощи. А сейчас извини, я хочу прилечь…

* * *

Лариса пришла под вечер, уставшая, с мокрыми ногами, и сразу отправилась в душ. Ренат уснул на диване в гостиной, и видел во сне Варю. Открыв глаза, он лежал и слушал, как шумит фен в ванной. Если бы это была она!.. Но откуда ей взяться в отеле «Ладога»?

Лариса высушила волосы и заказала по телефону еду в номер.

– Ты будешь ужинать? – спросила она недовольного всеми и собой Рената.

– Пожалуй, поем немного…

– Что с тобой?

– Голова раскалывается.

Он с трудом поднялся и, чтобы не отвечать на вопросы Ларисы, вышел на балкон подышать. Городские огни тонули в тумане, за ними простирался темный лесопарк, сливаясь на горизонте с ночным небом. Ренат ни о чем не думал, глядя в эту влажную черноту, полную шороха капель и отдаленных звуков музыки из соседнего ресторана. Он внезапно ощутил, что голоден.

За ужином речь опять зашла о Варе. Лариса нападала на нее, Ренат заступался за девушку.

– Эта Варя – просто идеал женщины, а Краснов почему-то застрелился. Кстати, перед смертью к нему заходила какая-то дама.

– Тебе удалось выйти с ним на контакт? – удивился Ренат.

– Картина была смутная, но кое-что я прочувствовала. Краснов не хотел умирать. Его как будто вынудили.

– Кто? И каким образом?

– Это он решил скрыть от всех, в том числе и от меня. Он все еще здесь, в отеле! Не может успокоиться. Ему жаль, что он так бездарно окончил жизнь.

– Ты считаешь Варю виноватой?

– Она слишком добра, нежна, красива и бескорыстна. Помогает бедным, любит детей и сочувствует инвалидам. Может, это воплощение самой Ксении Блаженной? Новая петербургская святая?

Ренат молча пожал плечами. Тон разговора вызывал у него раздражение.

– Правда, святые не встречаются с женатыми мужчинами, – добавила Лариса. – Тут осечка вышла. Боюсь, Варя – искусная притворщица. А ты уши развесил и слюни распустил. Смотри, за ней смерть ходит…

– В виде Мадлены Красновой и господина Перевалова, – кивнул Ренат. – Поэтому я за нее и беспокоюсь.

– Смерть… – пробормотала Лариса, ища глазами планшет. – Смерть…

Ренат молча наблюдал, как ее пальцы запорхали по экрану гаджета.

– Марей и Аверкин, – бросила она, не отрываясь от своего занятия. – Если ты мне не веришь, поверь хотя бы фактам.

– Каким фактам? – напрягся Ренат.

– Краснов – не последняя жертва. Думаю, художника уже нет среди нас… а музыкант ходит по краю пропасти.

– Хочешь опорочить Варю в моих глазах? – разозлился Ренат. – Это предательство. Варя доверилась нам, она надеется на нашу помощь, а ты…

– Что – я?

– Ты перешла на сторону ее врагов! Мадлена не может простить мужу измены и намерена отыграться на его женщине. А Перевалов хочет наказать Варю за несчастье своей дочери, за горе своих любимых внуков. Поступок Краснова опозорил эту влиятельную семью, несмываемым пятном лег на их репутацию. Неужели я должен тебе это объяснять?

– Примитивно мыслишь, – огрызнулась Лариса.

– Я никому не позволю погубить нашу клиентку, – отрубил Ренат. – А именно к этому все идет. И ты играешь против меня. Не понимаю, откуда такая неприязнь к Варе?

Между тем Лариса загрузила страничку «Петербургских ведомостей». Фотография Петра Марея на фоне красивого дома в греко-римском стиле сразу привлекла ее внимание. Коротенький текст под снимком гласил:

«Трагическая утрата! Сегодня в мастерской найден мертвым известный художник…»

Она подала Ренату гаджет со словами:

– Читай! Моя неприязнь к Варе, как ты изволил выразиться, вполне обоснованна. Марей уже приказал долго жить. Следующим будет Аверкин…

– Потом и до меня доберется костлявая рука смерти? – саркастически усмехнулся он. – Говори, не стесняйся! Я понимаю, к чему ты клонишь.

Ренат встал из-за стола, резко развернулся, взял ключи от машины и выскочил из номера…

* * *

У дома, где у Марея была мастерская, собралась группа зевак. Вход в цокольный этаж старинного здания был огорожен специальными ленточками.

Ренат вышел из внедорожника и раскрыл зонт. У поребрика стояла полицейская машина, фургон телевизионщиков и авто прессы.

Варя говорила, что от ее дома до «мастерской Пети» рукой подать. Гороховая улица пересекалась с Казанской, и добраться пешком туда и обратно можно было за полчаса.

Ренат представил, как Варя ходила позировать художнику для портрета, и в груди шевельнулся червячок ревности. Они надолго оставались наедине…

Ренат не успел додумать мысль до конца, как к нему подбежал рослый паренек с зонтиком в одной руке и диктофоном в другой.

– Вы друг покойного? Можете сказать пару слов для нашего издания?

– Отвали, – грубо ответил он, зная, что по-хорошему от нахальных корреспондентов не отвяжешься. Только начни миндальничать, и они сядут на голову.

Паренек и глазом не моргнул.

– Мы заплатим за эксклюзивную информацию…

– Я ничего не знаю, – отмахнулся Ренат, шагая вперед.

– Есть версия, что художник Марей повесился от несчастной любви, – не отставал корреспондент. – Натурщица отвергла его чувства, и он наложил на себя руки от отчаяния.

– Не верьте этому бреду.

– У него не было иного мотива, – наседал паренек. – Творческая энергия Марея била ключом, его картины росли в цене, персональные выставки собирали весь бомонд…

– Ты бы на пике успеха и славы повесился из-за женщины?

– Я?.. – опешил корреспондент. – Ну… вряд ли…

Во двор вошел новый человек, и паренек с микрофоном тут же бросился к нему в надежде выудить что-нибудь сенсационное.

Ренат вздохнул с облегчением и, прикрываясь зонтиком, зашагал дальше. Вход в подвальный этаж освещала тусклая лампочка, но попасть внутрь не удастся. Дверь наверняка опечатана, или там до сих пор возятся криминалисты.

Ренат прислонился к стене и мысленно перенесся в помещение, где творил и умер Петр Марей. Видение было смутным, размытым… Толстые стены, тяжелые пыльные ткани, гипсовые бюсты, старая мебель…