И я кивнула. Мне это было понятно, как, может, никому больше, потому что я в подобной ситуации поступила бы точно так же.

Ульяна

Она ехала в зал. Ну, а куда еще бежать в ситуации, когда в голове творится черт знает что? А там, на дорожке, все становится ясным, понятным и простым – вот противник, вот рапира, наноси уколы, думай только о победе. Все.

Петр Степанович, ее тренер буквально с первых дней, сейчас был уже сильно не молод, однако до сих пор работал в том же зале.

Увидев, как Ульяна, переодевшись в раздевалке, выходит к дорожке, держа в руке маску и рапиру, он помахал ей и сделал приглашающий жест рукой.

Она подошла к его креслу – Петру Степановичу в силу возраста теперь выносили небольшое кресло прямо к дорожкам – и поздоровалась.

– Привет-привет, Ульяша. Зачастила ты что-то.

– Да… сама удивляюсь, видимо, соскучилась, – попыталась отшутиться она.

– Ох, не ври-ка ты мне, девочка. Я ж тебя вот с таких помню, – Петр Степанович показал рукой примерно на метр от пола. – Ты всегда бежала в зал, даже если тренировок не было, но что-то случалось дома или в школе.

– Ну, я уже не в школе.

– А глаза все равно больные. Случилось что?

Ульяна колебалась. С одной стороны, как расскажешь о том, что происходит сейчас в душе? А с другой – Степаныч был единственным, кто в трудный момент поверил ей и подставил плечо. В момент, когда отвернулись все, а команда открыто игнорировала, выражая враждебность даже на соревнованиях. И только Петр Степанович ее поддержал, не дал сломаться окончательно.

Она села на пол прямо у ножки его кресла, положила маску и рапиру рядом.

– На работе как-то странно все… Я так мечтала попасть в эту клинику, она ведь лучшая. А теперь… такое ощущение, что я там ненадолго.

– Почему? Ты хороший хирург, ты много училась, много работала.

– Это другое… мои профессиональные качества там всех устраивают, даже главного хирурга, а ей очень трудно понравиться. Дело в другом… – Ульяна опустила голову, рассматривая шнурки на кроссовках. – Понимаете, там… ну, там такое правило, что обязательно нужно с психологом разговаривать… а я… ну, вы-то знаете…

Тренер опустил ей на голову ладонь и чуть потрепал по волосам.

– Ульяша, с тобой все в порядке. Ты совершенно нормальная, у тебя нет никаких проблем. Ну-ка, вспомни, как в четырнадцать лет на Россию ездили. Все говорили, что ты еще маленькая, что не справишься. А ты взяла и всех уделала.

– Какое – уделала… «серебро» взяла, – скривилась Ульяна.

– Хорошенькое дело! – возмутился Степаныч. – Да то твое «серебро» стоило дороже всего заработанного тобой «золота».

– Папа так не считал…

– Ну… что ж. Иногда и такое бывает. Но ты ведь не обязана оправдывать чьи-то ожидания. Ты должна свою жизнь жить, а не соответствовать чьим-то представлениям о том, какой она должна быть.

Ульяна подняла голову и посмотрела в морщинистое лицо тренера.

– Я привыкла так жить, мне некомфортно по-другому… Я как будто споткнулась, выронила что-то… что-то такое, что помогало держать равновесие… я ведь с того дня совершенно потеряла себя. Я до сих пор не знаю, правильно ли поступила, выбрав медицину, правильно ли сделала, что ушла от мамы, что живу одна… я даже не понимаю, правильно ли то, что я сейчас здесь…

– Так, ну-ка, вытри сопли, надевай маску и… Наташа! – громко крикнул Степаныч. – Наташа Образцова! Подойди-ка к нам!

Из противоположного угла зала к ним двинулась стройная высокая девушка с маской под мышкой. Ее чуть вьющиеся рыжеватые волосы выбивались из-под резинки, стягивавшей их в пучок.

– Здрасте, Ульяна Борисовна, – произнесла она, приблизившись, и Ульяна поморщилась.

– Нууу… просто Ульяна. Я себя совсем старухой чувствую, когда по отчеству…

– А на работе как же?

– Там другое… а тут мы все одинаковые. Погоняешь меня немножко?

– Да как бы еще вы меня не погоняли, – хохотнула Наташа. – В прошлый раз до белья промокла, так вы меня уделали.

– Вот и хорошо, девочки, – подытожил тренер. – Ну, ан гард!

Ощущение дорожки под ногами всегда придавало Ульяне уверенности – словно она плыла, не ощущая дна, и вдруг обретала почву.

Собственно, за этим она и приходила в зал столько лет после окончания спортивной карьеры.

Закидывая бандуру с формой в багажник, Ульяна чувствовала себя отдохнувшей, хотя Наташа сегодня загоняла ее до седьмого пота, настроившись взять реванш за прошлый раз – чемпионке России и финалистке европейских турниров было обидно проигрывать возрастной любительнице.

Ульяна не обижалась на слово «любительница» – она слишком давно ушла с дорожки и из профессионального спорта, чтобы считать себя равной той же Наташе, которая была лет на десять моложе.

На душе стало спокойно, и даже дневная беседа с психологом словно выветрилась из головы.

«Сейчас домой приеду, форму в машинку закину, что-нибудь съем и сяду к операции готовиться, – планировала она, усаживаясь за руль. – Надо, пожалуй, орешков купить каких-то, я стала есть много печенья, это плохо».

«Разумеется, это плохо! – тут же зазвучало в голове. – Ты питаешься как попало, это неизбежно приведет к набору веса. Кому нужна женщина с такими формами? Обязательно нужно за собой следить, не распускаться, иначе так можно до чего угодно дойти».

Ульяна потрясла головой, словно хотела вытрясти из нее звуки, отвлекавшие от дороги. Дома в холодильнике ее ждала приготовленная вчера курица в сливках, но теперь мысль о ней вызывала тошноту. Пришлось заехать в супермаркет и купить там что-то менее калорийное.

«Только бы снова не столкнуться со Стасом, – продвигаясь между полок с тележкой, трусливо думала Ульяна. – Я больше не выдержу… Надо было в другой супермаркет поехать, ведь на машине же, не на себе тащить потом… Что я за идиотка, никогда не могу все предусмотреть».

К счастью, сегодня ничего непредвиденного в магазине не произошло, и Ульяна с облегчением подхватила на кассе пакет с продуктам и направилась к машине.

«А курицу завтра утром вынесу собакам, – думала она, укладывая пакет в багажник рядом с бандурой. – В сквере их штук шесть, целая стая… пусть поедят».

Миронова она встретила там, где не ожидала совершенно – у своего дома.

Припарковав машину, Ульяна вытащила из багажника пакет с продуктами и бандуру, придержала ее коленом, пока закрывала машину, убирала ключ в сумку и искала там связку квартирных, потом подхватила привычным жестом на плечо и развернулась в сторону подъезда, едва не потеряв равновесие от неожиданности.

Стас разговаривал с каким-то мужчиной, курил и то и дело смеялся, запрокидывая чуть назад голову.