— Его мать старше вас на два года, — заметил Циннер.

— Эту тему мы закрыли. Мальчика не должны трогать ни прикаких обстоятельствах. И спать я с ним не буду, даже несмотря на ваширекомендации. С этим мы разобрались. Теперь давайте перейдем к нашей операции.

— Кудлин осторожно узнает про вас. И в институте, и вбольнице. Пока они не появлялись у дома, но, очевидно, скоро будут. Сейчас уРашковского слишком много дел. Его первоочередная задача — узнать, ктоорганизовал нападение на его автомобили. Его боевики шерстят, кажется, такговорят по-русски, весь город.

— А кто это сделал?

— В том-то и дело, что мы не знаем. В милиции подозревают,что это кто-то из его конкурентов. Но кто осмелится бросить ему вызов — пока несовсем ясно. Игорь Николаевич полагает, что нападение было организовано сучастием профессионалов, и теперь контрразведка и милиция ищут организаторовпобоища на шоссе. Рашковский устроил всем неприятный сюрприз. Он сумел узнать,где прячут единственного свидетеля. Вернее, не он, а работающий у него генералФомичев. Очевидно, проболтался кто-то из сотрудников ФСБ. Фомичев виртуозноорганизовал нападение, изъял пленника бескровно. Если не считать сломанныхребер у одного из офицеров, все прошло мирно. Это косвенно подтверждает, чтопохищение организовал лично Фомичев. Ему нужно сохранять свое реноме средибывших коллег.

— Какое уж реноме при таких нападениях?

— Не скажите, у каждого свои представления о чести. Фомичевхороший профессионал. Он блестяще организовал нападение. В контрразведкесреагировали мгновенно, но, конечно, никаких следов исчезнувшего они не нашли.Растаял в воздухе.

— Странно, почему ФСБ все же прятала свидетеля на квартире?— удивилась Чернышева. — Если тот был виноват, он должен был сидеть в тюрьме. Аучитывая его важность, они могли держать его в своем изоляторе. Оттуда быникакой Фомичев его не отбил.

— В этом деле все непонятно, — признался Циннер. — Всепопытки МВД осторожно уточнить это обстоятельство наталкиваются на вежливыеотказы ФСБ. Возможно, он согласился на сотрудничество, пообещав выдать своихнапарников…

— И поэтому его украли и убили. Я думала, что такие вещи вреальной жизни не происходят. Или бывают только, скажем, в Америке.

— С тех пор как в вашей стране вернули деньгам ихпервоначальное свойство, здесь возможно все то же, что и в Америке, —пробормотал Циннер. — При социализме деньги не были всеобщим эквивалентомсчастья. За деньги не все и не всегда можно было купить. А когда вы поменялисерп и молот на доллар, в вашей стране происходит то, чего вы раньше не моглисебе представить. За большие деньги кто-то в ФСБ предал своих коллег, забольшие деньги Фомичев нашел умелых исполнителей и сделал все, что требовалось.Все продается, и все покупается.

— Зачем вы мне это говорите?

— Чтобы у вас не было иллюзий в отношении Рашковского. Онумный, богатый, красивый человек. Сильный, что привлекает к нему людей. У негоочень большая воля, подавляющая людей вокруг него. Но при этом нужно помнить,что вектор у него всегда отрицательный. Он разрушитель, а не созидатель, хотядостаточно интересный человек.

— Я об этом всегда помню. Может, нужна еще одна встреча? Ончасто ходит в больницу?

— Нет. Пока рано. Он должен сам выйти на вас. Сейчас Кудлинзанят вашим досье. Мы поможем ему с Добронравовой, это наверняка заинтересуетРашковского еще больше.

— Значит, мне остается ждать?

— Уже не так долго. Старайтесь в институте быть болееобщительной. У вас такой неприступный вид, что это отпугивает многих вашихколлег.

— Надеюсь, вы не посоветуете мне встречаться с кем-нибудь изних?

— Нет, — улыбнулся Циннер, — это совсем не обязательно. Уменя есть к вам еще несколько вопросов.

Она вышла из дома, задержавшись еще на полчаса. Общение сЦиннером выворачивало душу наизнанку. С одной стороны, он был ее исповедником,с другой — безжалостным врачом, копавшимся в ее душе. Но она действительночувствовала себя гораздо увереннее после встреч с Циннером, тем увереннее, чемнеприятнее были его откровенные и бесцеремонные вопросы, так грубо вторгавшиесяв ее личную жизнь, в которую она много лет не впускала никого.

По странному стечению обстоятельств именно в то время, когдаона встречалась с Циннером, за три квартала от конспиративной квартирыпроисходило событие, напрямую связанное с операцией, в которой она принималаучастие. Направляясь домой, пожилой мужчина успел по дороге зайти в магазин икупить две бутылки кефира, о чем его просила жена, успевшая позвонить ему наработу. Несмотря на свой возраст, он все еще работал в управлении кадров МВД. Ихотя пенсионеров в милиции, как правило, обратно в органы не брали, для негобыло сделано исключение.

По оперативным данным ФСБ, он проходил как агент Путник, ужемного лет работавший в органах МВД и поставлявший информацию о своих коллегах вконтрразведку. Он начал работать на КГБ, еще когда существовал специальныйотдел по надзору за милицией, и благополучно пережил трудные девяностые годы,когда контрразведку несколько раз сокращали, дробили и реорганизовывали.

Во дворе, как обычно, шумно играли дети, беседовали налавочке старушки. Он поздоровался с соседями и вошел в подъезд. Они жили натретьем этаже. В пятиэтажном доме не было лифта. На втором этаже он остановилсянемного передохнуть. Взял сетку с кефиром в другую руку. Именно в этот момент иувидел двух мужчин, спускавшихся сверху. Именно увидел, а не услышал. Это егонемного удивило. Незнакомцы ступали мягко и бесшумно. «Странно, — подумал он, —почему я раньше никогда не видел их в нашем подъезде?»

— Квартира Рябовых в этом подъезде? — спросил один из них.

Рябов был военкомом их района и жил в соседнем подъезде.Путник улыбнулся. Наверное, опять за студентов пришли просить.

— Он живет в соседнем подъезде, — пояснил старик, — выошиблись чуток.

Один из незнакомцев сделал два шага вниз, встав почти рядомс Путником.

— Где это? — переспросил он.

— В соседнем подъезде. — Путник поднял руку, чтобы показать,где нужный им подъезд, и в последнюю секунду почувствовал рядом со своейголовой движение. Он еще успел обернуться, когда почувствовал, как на его лицолегла сильная мужская рука. Старик хотел что-то сказать, возразить,возмутиться, оттолкнуть молодого нахала. Он вдохнул воздух и потерял сознание:в руке у молодого человека был влажный платок.

Второй незнакомец успел подхватить бутылки кефира, едва неупавшие на пол. Он обернулся. Вокруг никого не было. Первый бережно опустилстарика на ступеньки, прислонил к стене. Со стороны могло казаться, чтонесчастный уселся отдохнуть, перед тем как подняться на третий этаж. Незнакомецдостал из кармана бутылочку и, несколько раз ударив старика по щекам, чтобы тотнемного начал приходить в себя, поднес бутылку к губам Путника. Тот все еще былбез сознания.