– Кнопка, я сам боюсь, когда ты и оружие в одном помещении находятся, но вот эта штука – любимая игрушка опера, я за него головой и другими частями тела отвечаю.

– Такие игрушки должны находиться в сейфе, – наставительно заметила я.

– Это у тех, кто штаны протирает в кабинетах, а я на службе. Да не бойся ты, он не заряжен.

– Да? Дай посмотреть?

– Пойдем, у меня дома игрушечный есть, его посмотришь.

– Сколько тебе лет?

– Много, малышка, столько не живут.

– И все в пистолетики играешься?

– Ага. Отжал у сына Мота без зазрения совести.

– У Матвея есть сын? – обалдела я.

– У его любимой женщины есть сын Федя, – мягко пояснил для меня Лев, – но теперь он часть нашей большой семьи, как и сама Катерина. Думаю, скоро еще малых наделают, на радость маме. Ты долго тут сидеть будешь? Пойдем.

– Ладно, – прокряхтела я, выходя из машины.

– Никогда бы не подумала, что у Матвея может быть любимая женщина, – удивлялась я по дороге к подъезду.

– А что не так?

– Он же несерьезный. Как она его терпит?

– Успокоительные на завтрак, обед и ужин пьет, – засмеялся Лев.

– Если только так…

– Ну а как иначе, вот такие мы нервирующие, – признался Лев, пропуская меня в подъезд.

– Знаешь, что я думаю? – остановилась я.

– Что-то мне страшно, когда ты думать начинаешь.

– Что это ваша защитная реакция – шуточки ваши, разговорчики. Вы таким образом от себя отсеиваете всех ненужных людей, которые вам не близки по духу и ценностям. Это как проверка на вшивость. Вы как лук – если снять эту шелуху, то начинка может удивить.

Лев замер на секунду, втянул носом воздух и подчеркнуто насмешливо ответил:

– Я попробую представить, что сравнение с луком – это комплимент.

– Если его в уксусе замочить, то получается очень даже вкусно.

– Ты только меня в уксусе не мочи, тогда сработаемся.

Лев пошел вперед, вызвал лифт, и кабина, скрипя всеми шестеренками, покатилась вниз.

– Может, пешком? – предложила я, бледнея.

– Седьмой этаж, – предупредил Лев.

– Плевать! Но если ты устал – можешь ехать на лифте, я пешком поднимусь.

– Пойдем пешком, – согласился Лев.

Он протянул руку, взял меня за руку, и от его ладони по всему телу со скоростью звука прошлась теплая волна. Я вздрогнула, Лев напрягся, но руку не выпустил.

Потянул за собой и повел к лестнице.

До седьмого этажа поднимались молча.

– Все! – уведомил меня Лев – как раз когда я думала только о том, что пора начать заниматься хоть каким-нибудь спортом, ибо легкие меня подвели.

– Скорую вызвать? – заботливо уточнил он, наклоняясь ко мне.

Я отрицательно замотала головой. Лев залез в карман джинсов, достал ключи и шутливо поклонился:

– Прошу.

Я с опаской переступила порог его жилища, а за спиной раздалось задумчивое:

– Над выносливостью нужно поработать.

Глава 24

Есения

Когда дверь закрылась, я испуганно икнула, а опер хищно протянул:

– Проходи. Есть будешь?

– А когда Вася придет? – уточнила я, снимая обувь. – Лев, а ты знал, что он на самом деле Гена?

– Знал, – отрывисто сообщил Лев из кухни.

Я сняла обувь, повесила сумочку на вешалку и потопала на его голос. Лев открыл холодильник и задумчиво разглядывал его содержимое.

– И что он сидел, ты знал, да?

– Да.

– Знаешь, я думаю, что это как-то нехорошо по отношению к Ниночке.

– Запомни, полторашка, у оперов совести нет. И не будет. Снимай пиджак, бери нож, будешь картошку чистить.

– Прелестно! – всплеснула я руками и заметила движение под столом.

Взвизгнула, подпрыгнула на месте и уставилась под стол, откуда важно выносил свою персону кот – огромный толстый котище с усами вразлет и наглой широкой мордой.

Кот вытянул лапку, другую, потянулся, зевнул, демонстрируя зубки, и очень нехорошо покосился на меня.

– Это Жирополк, – представил зверя Лев.

– К-как? – переспросила я.

– Сначала он был помойным Полканом, я его котенком на мусорке подобрал. А потом оказалось, что это не он у меня живет, а я у него. Жрет как конь и не краснеет, еду у всех отбирает, рэкетир усатый. Раньше еще дрался, а сейчас толстый слишком стал.

Жирополк, он же помойный Полкан, медленно подошел ко мне, потерся о мои ноги, замурлыкал и жалобно пискнул:

– Мяу.

– Не сочувствовать! Работает профессиональный попрошайка! – тут же отреагировал Лев. – А ты, хитромордый, брысь под стол, у тебя ряха уже в миску не помещается, щеки торчат.

– Мяу, – еще жалобней провыл кот, преданно заглядывая мне в глаза.

– Ты что, кота голодом моришь? – возмутилась я.

– Он на жесткой диете, пока не похудеет, – отрезал Лев.

– Так, все, я звоню в кошачьи органы опеки.

– Лучше в кошачью комнату милиции, – посоветовал мне Лев, – я на него заявление накатаю, это явно провокации с элементами домашнего насилия. Пусть посидит в кошатнике пятнадцать суток, подумает над своим поведением. Брысь, я сказал.

Жирополк забыл, что только что строил себя узника Бухенвальда, злобно фыркнул, агрессивно обнажил клыки и вздыбил шерсть. Зафырчал и, топая как слон, убежал куда-то в гостиную.

– Вот так делай добрые дела, – вздохнул Лев, – тебе же за них потом и отдуваться.

– Может, нужно просто его кормить? – встала я грудью на защиту пушистых.

– Он сам неплохо кормится. Недавно матушка рыбу жареную принесла, Мотя судок в холодос забыл убрать, а этот добычу со стола стащил и понес есть на мою постель, аристократ помойный. Прикинь, я с дежурства прихожу, этот пиздюк еле дышит, потому что нажрался, а вокруг вещдоки недоеденные. Ему даже с кровати встать не удалось – пузо подняться мешало. Пришлось вместо сна везти к ветеринару и лечить клептоманию клизмой, потому что у усатого проблемы с кишечником, мать вашу, повышен сахар и преддиабетное состояние. Нельзя ему много жрать, только корм какой-то специальный.

– Так зачем ты его так раскормил?

– Я его не кормил, ему просто ворованное жрать нравится. Полная миска корма, а этому клочку шерсти надо крышку с кастрюли лапой сдвинуть и сожрать из нее все. Ему месяца три было, слышу шум из кухни. Захожу – крышка с кастрюли валяется, а этот придурочный весь в кастрюлю с пюре залез, жрет и рычит. Хорошо, что картоха остыла. Потом по штанам моим залазил и колбасу тырил прямо с доски разделочной. И попробуй забери. В общем, в страхе всю семью держал, угрозы не помогали. Я его отдать пытался, но кому он нужен, дворовый-то. Вот так и выживаем, еду прячем. Я не удивлюсь, если он научится сам холодильник открывать.

– А по виду очень приличный кот,