Надежда укуталась шарфом, подняла воротник и опять ушла враздумья.

Если пойти завтра к Натэлле, то что она ей скажет? Ах,простите, кто-то захотел нас всех убить, вы остались последняя, так не вы ли,уважаемая, тут руку приложили? А ведь еще надо как-то договориться по телефонуо встрече, заинтересовать Натэллу. Не станет она перед незнакомым человекомраскрывать свое прошлое. Но Надежда была твердо уверена, что начало всего былотам, в прошлом. Что все-таки Софа хотела сказать, когда посылала Надеждеоткрытку с адресом Эли? Что Эля — ключ ко всему? Но Эли нет в живых. Опятьвернулись к тому, с чего начали.

Попробуем по-другому. Если допустить, что между Элей иНатэллой есть связь, что муж, Новицкий, был у них, так сказать, общий. Что егожены встречались раньше, он мог и не знать, да и Натэлла тоже. Сказать об этомНатэлле, она спросит, а какое вам дело?

Что же это, что Надежда все время упускает? И тогда,двадцать шесть лет назад, что там случилось, какое событие? Эля страдала,переживала за жизнь своего ребенка, для нее смерть дочери была бы концом всего.Наверняка муж хотел ребенка и ушел бы от нее, если бы дочь умерла. Хотя нефакт, но Эле, возможно, так казалось. А тут хорошенькая здоровенькая девочкалежит себе и никому не нужна. Все хотят от нее избавиться, всем она мешает. Этамысль давно уже стучала Надежде в голову, этим можно было бы все объяснить. Новедь такого не может быть! Ведь дети — это не колода карт, которую можноперетасовать, как вздумается, лишнюю спрятать в рукав и вытянуть, когдапонадобится козырь! И врач Алексей Иванович был очень порядочный человек, немог он пойти на такое!

«Мог, — сказала себе Надежда, подумав. — Он оченьжалел Элю и ту малышку, от которой собиралась отказываться Натэлла».

Такие вещи должны делаться официально, это верно, но все же,так можно было избежать многих сложностей. Эля его уговорила. Очевидно, когдаее дочка умерла, она пришла в такое отчаяние, что врач опасался за ее рассудок.Вот и пошел на преступление. Отделение у них было маленькое, никто и не узнал.

«Стоп, Надежда, опять тебя заносит!»

Ведь за детьми-то смотрит сестра, а не врач. Сестра-тообязательно бы заметила, когда ребенка подменили. И если доктор действовал изгуманных соображений, ни во что другое Надежда не поверит, то шуструю сестричкуКлавочку можно было уговорить только иным способом. И каким же?

Надежда вздохнула. Как бы ей пригодился сейчас ее знакомыйчастный сыщик, как он сейчас называется — Анатолий Иванович? Он помог бы ейгипнозом. При мысли о гипнотизере Надежда ощутила какое-то непонятное чувство.Ей казалось, что чьи-то сильные руки мягко, но настойчиво подталкивают еекуда-то. Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

И вот уже опять она идет по длинному больничному коридору,опять ей двадцать два года, и опять нужно на детское отделение. Тудапосторонних не пускают, но Надежде обязательно нужно поговорить с детскойсестрой. Врачи отказались ее выписать раньше времени, муж уезжал вкомандировку, и ему обещали показать дочку. Надежда тихонько открыла дверь.Дальше был узенький коридорчик, с одной стороны отгороженный стеклянной стеной.Там рядами стояли маленькие детские кроватки. Было очень тихо — малыши спали. Вконце коридорчика находилась сестринская — маленькая комнатка, где сестры переодевалисьи пили чай. Надежда заглянула туда и, никого не увидев, прошла за шкаф, которымкомнатка была перегорожена на две неравные половины.

Сестричка Клава сидела за столом и внимательно себярассматривала в зеркало. Услышав шаги, она мгновенно вынула шпильки из высокозаколотых волос. При повороте ее головы из зеркала Надежде в лицо блеснулсолнечный зайчик. Клава рявкнула сердито, что посторонним тут не положено ичтобы Надежда подождала в коридоре. Потом Надежда отвлеклась разговорами оребенке и все забыла. Но теперь…

Золото и драгоценности в роддоме носить не полагалось.Сестра в приемном покое сразу же предупреждала, чтобы отдали часы и кольцамужьям. Но Эле Новицкой стало плохо в трамвае, и ее привезли в роддом на«скорой». Часов у нее не было, но обручальное кольцо и бриллиантовые серьгибыли при ней в палате. Старшая сестра отказалась взять их и запереть в сейф,ключ от которого мог взять кто угодно, он висел в ординаторской на гвоздике:

— Еще пропадет, а я потом отвечай!

Так Эля и ходила в серьгах. Бриллиантики были маленькие, ночистой воды и поразительно блестели. А потом серьги исчезли, Эля сказала, чтоотдала их мужу.

— А кольцо почему не отдала? — спросиланеугомонная Люба.

— Не снимается, — коротко ответила Эля.

А на следующий день Надежда заметила в зеркале тот странныйблик. Господи, ведь все лежало на поверхности! Будь она тогда хоть капелькусообразительнее и не так увлечена своим материнством, она бы сумела узнатьправду. А с другой стороны, зачем ей было тогда знать, что Эля уговориладоктора подменить ребенка и подарила Клаве свои бриллиантовые серьги, чтобы тасохранила тайну? Клавдия, как всякая женщина на ее месте, не удержалась, чтобыне примерить серьги сразу же, в этот момент Надежда ее и застала. Теперь всевстало на свои места. Но как это поможет раскрыть тайну?

Натэлла каким-то образом узнала, что ее дочь жива ипринялась мстить? Но почему им? Они-то тут при чем? Ну, допустим, Клавапричастна, это понятно, она знала, что ребенок Эле не родной… Вот, вот, этосамое! Убийца думает, что они все могли знать, что ребенок у Эли не родной! Илито, что у Натэллы в свое время был ребенок, и что он не умер. Если бы Эля былажива, подозрения пали б на Элю, можно было бы посчитать, что это она устраняетсвидетелей. Но Эля умерла два года назад. И к Натэлле идти не с чем. Кромесомнительных умозаключений у Надежды за душой ничего нет.

— Надя, очнись! Приехали уже! — Это Вера трясла ееза плечо.

На вокзале они наскоро простились и поехали по домам,волнуясь, что их там ждет.

Вера нажала кнопку звонка у парадной. Дверь открылась, иохранник против обыкновения не кивнул ей молча, а сделал шаг навстречу. Нопрежде чем он открыл рот, Вера уже услыхала из дежурки лай Мака. Открыласьдверь, и Мак вылетел ей навстречу. Он положил лапы ей на пальто и заскулил какщенок.

— Что случилось? Тише, Маклай, тише. Я уже здесь, все впорядке.

Однако выяснилось, что все далеко не в порядке. Охранниксообщил Вере, что вчера во второй половине дня после ее отъезда пес жутко выл.Не знали что делать, дверь на звонки никто не открывал. К вечеру пришла ее дочьи обнаружила отца лежащим в коридоре без сознания. Врачи установили обширныйинфаркт, и сейчас он лежит во 2-й Городской больнице в реанимации. А собакабоится одна в квартире оставаться, очень скулит, вот он и взял ее пока и гулятьвывел ненадолго. Вера заметалась было, хотела оставить Мака и ехать в больницу,но охранник сказал, что звонила Ирина и сказала, что к отцу все равно никого непускают, и что если она, Вера, вернется, то чтобы ехала в больницу утромпоговорить с врачом.