мне, зачем ты нужен нашей стране? Советскому обществу.

Сюня исподлобья украдкой посмотрел на подполковника и что-то буркнул себе под нос. Панкратов подвинулся ближе к парню.

– Что, что? Я не расслышал.

– Не буду я ничего говорить, – опять пробурчал Сюня.

– Ты не оригинален, – вставая со стула, сказал Илья Петрович и спросил Рыбака. – Я так понимаю, что он ничего интересного нам не рассказал.

Виктор отрицательно покачал головой.

– Ну и не надо. Мы поступим с тобой Сюневич так. Мы тебя отпустим.

Сюня, не понимая в чём дело, широко раскрыл глаза и уставился на Панкратова.

– Да, – продолжал начальник отдела, – отпустим. Толку от тебя нет. Помогать ты нам не хочешь. Так что ты иди. А ты, Виктор, запусти через своих людей слух, что, мол, Сюня всё рассказал, всех сдал, поэтому его отпустили так быстро. Всё. Я поехал домой.

– Ты меня, начальник, на понт не бери! – начал горланить Сюня.

Панкратов резко развернулся и врезал парню подзатыльник.

– Чё такое! – заверещал тот. – Не имеете права!

– Это кто, я не имею права? Во-первых, не тычь мне. У меня сын старше тебя. Кстати, в армии служит. А во-вторых, ты воровская шестёрка. Рыбак, на скольких кражах его на шухере свидетели видели?

Рыбак тут же смекнул, что начальнику надо хорошо подыграть.

– На двух, Илья Петрович.

– Во как. Два эпизода мы точно тебе докажем, – Панкратов снова повернулся к Виктору и, моргнув ему, спросил. – Какой там ущерб был нанесён гражданам? Вспомни, Вить.

– А чего тут вспоминать. Сейчас точно посмотрим.

Виктор достал из стола папку совершенно по другому делу и стал её перелистывать.

– Ну вот, смотрите, – он ткнул пальцем в какой-то лист.

Панкратов подошел, посмотрел и с улыбкой сказал:

– Сюневич, да ты богатенький Буратино. С двух краж больше одиннадцати тысяч рублей.

– Это только деньгами, – подлил масла в огонь Рыбак. – Тут ещё драгоценностей на приличную сумму.

– Брехня! – упирался Сюня. – Нигде я на шухере не стоял и денег никаких не крал.

– Ну да, – согласился Илья Петрович. – Вот так и будешь говорить своим подельникам в банде.

– Болт тебе поверит. Наверное, – вдруг вмешался в разговор до этого молчавший и сидевший в глубине кабинета Куприянов.

Почему Василий вдруг вспомнил про Болта, он и сам не понимал. Пришло в голову и всё. Но при упоминании клички Болотина, Сюня вздрогнул и побледнел. Он обернулся и посмотрел на Куприянова. «В точку, – подумал Василий, встретившись взглядом с задержанным. – Теперь спокойно, Василий Иванович. Не взболтни лишнего».

От острого взора Панкратова этот момент не ускользнул. Он мысленно похвалил Куприянова, а вслух сказал:

– Ну всё. Рыбак, оформляй ему пропуск и пусть идёт.

– Э! – Сюня заёрзал на стуле.

– Что такое? – наклонившись к Сюневичу, спросил Панкратов. – Что-то не так?

– Я… это… – Сюня никак не мог сообразить, что надо сказать. Похоже, упоминание Болта его здорово напугало. – Пусть они уйдут. Я с тобой… ой! С вами говорить буду, начальник, – сказал Сюневич, глядя щенячьим взглядом на Панкратова.

– Ну уж дудки, – резко ответил Илья Петрович. – Условия он тут будет ставить. Решил говорить – говори. Не хочешь – вали отсюда, – подполковник, не давая опомниться парню, направился к двери.

– Ладно! Ладно! Я расскажу.

Панкратов остановился и, скрестив руки на груди, стал слушать.

– Мне Болт, – начал тихо говорить Сюня, – с каждого шухера стольник давал. В смысле, даёт.

– Так это Болт главарь банды?

– Нет.

– А кто?

– Там кто-то другой. Его только Болт знает.

– Болт тебе говорит, когда и где будет кража?

– Да.

– Где вы встречаетесь?

– Когда где. Он мне звонит. Говорит куда прийти.

– Куда звонит?

– Ну в коммуналку. Там у бабки Кати телефон. Она меня зовёт.

– И что, каждый раз в разных местах встречаетесь?

– Бывает, вообще не встречаемся. Он скажет адрес и когда надо на стрёме стоять.

– Болт сам идет в хату?

– Нет. Я его там ни разу не видел.

– А кого ты видел?

Сюня замолчал. Он упулился взглядом в пол и стал ковырять под ногтями. Тут опять вмешался Куприянов.

– Дым в хату идёт? – спросил Василий.

Сюневич снова вздрогнул и, обернувшись на оперативника, кивнул.

– Как он выглядит и откуда ты его знаешь? – быстро спросил Панкратов.

– Болт рассказал. Я его как увидел, сразу узнал.

– Когда это было?

Сюня уставился в потолок, вспоминая первую встречу с Дымом. Он что-то бормотал себе под нос. Потом ответил:

– Это… э-э-э, осенью. Это… не в прошлом году, а в позапрошлом.

– Где это было?

– В Зелёном переулке. Там дом такой четырёхэтажный и за ним детсад. Я на лавочке там сидел. Потом смотрю, Дым в подъезд шмыгнул. Я тогда его признал.

Панкратов ушёл к себе в кабинет и вернулся буквально через полминуты с фотографией в руках. На фото был тот самый Дым, который пропал после побега из колонии.

– Он? – Илья Петрович показал фото Сюне.

– Может и он, – после некоторых раздумий сказал парень, – я лица-то его не разглядел.

– Понятно, – подвёл итог подполковник. – Ты его как признал?

– А чё тут не признать?! Маленький старик, хромой.

– А с чего ты взял, что он старик? Ты же лица не видел?

– Гражданин начальник, я же не тупой! Он ходит как старик. Да и бородёнка у него седая. Ну не молодой он, это точно. И Болт мне про старикана сказал. Тут хочешь, не хочешь, не промахнёшься.

– Одет как был?

Сюневич опять поднял глаза в потолок.

– Плащ такой старый, серый. Шляпа чёрная. В руках портфель был. И всё.

– Вышел старик быстро?

– Быстро. Я пока по сторонам шарился, смотрю, он уже вышел. И так спокойно к автобусной остановке почапал.

– А что ты?

– Что я?! Я посидел ещё немного. Посмотрел чё вокруг. Вдруг кто зацепился за дедом. Вижу всё нормалёк и пошёл.

– А что ещё тебе поручал Болт? – спросил Куприянов.

– Да так, по мелочевке! Попасти кого или за хатой посмотреть, в почтовый ящик слазить.

– Потом эти же хаты и чистили, так?

– Так. Но не все.

– Ну– ну, – Панкратов опять подсел ближе к Сюне, – поподробнее.

– Ну на Будённого, двадцать четыре. Я почти неделю за хатой смотрел. Потом Болт сказал отвалить оттуда. Вот и всё.

– Квартира какая?

– Двенадцать.

– Кто там живёт?

– Это начальник не ко мне. Мне по барабану, кто там живёт. Мужик с бабой. На «Волге» приезжают и уезжают. Вижу что упакованные. А кто, не знаю.

– Ты с Болтом в контакте уже полтора года, – опять вступил в разговор Василий, – неужели больше он ничего тебе не поручал? Вспоминай, Сюневич.

Сюня уже как собака Павлова, стал реагировать на вопросы Куприянова. Он вздрагивал и обязательно выдавал важную информацию.

– Один раз он посылал меня в Николаев.

– Зачем?

– Дал пакет небольшой и велел в Николаеве на вокзале передать человеку, который подойдёт.

– Как ты узнал этого человека?

– Это он меня узнал. Я приехал, встал около будки сапожника и стоял. Ко мне подошёл мужик, такой высокий в очках. Спросил про пакет от Болотина и всё. Я отдал и уехал.

– Что в пакете было?

– Не знаю.

– Тяжёлая была?

– Нет. Лёгкая.

– Мужика описать сможешь?

– Да обыкновенный. На вас похож, – Сюня указал на Панкратова. – Только в очках толстых.

– Когда ездил?

– В прошлом сентябре. Тепло ещё было.

– Понятно. Сейчас ты, Сюневич, капитану Рыбаку подробно опишешь старика, то есть вора по кличке Дым. Потом подробно вспомнишь все места, где стоял на шухере. Получишь инструкции. Сделаешь так, как тебе скажет Виктор. Упаси тебя Бог, что-то сделать не так. Закрою надолго. Если не веришь, спроси у блатных. Они меня хорошо знают. Понял меня, Игорь Васильевич?

– Угу, – опустив голову от безысходности, ответил Сюня.

– Можно ещё один вопрос? – вставая со своего места, спросил Куприянов.

Панкратов кивнул в знак согласия.

– Сюневич, а почему ты так боишься Болотина? Он, насколько я знаю, обычный катала. Шулер. Может, я чего не знаю?

– Я