С этим понятно. Теперь выкладывай, что тебя смущает в приглашении Кононенко.

– Тётя Рита, скажу тебе честно. Мне это не нравится. Я не хочу ехать в Новый год на эту обкомовскую дачу. Боюсь я.

– А чего ты боишься? – Маргарита хихикнула. – Галю что ли?

– Причём здесь Галя?! Может её там и не будет?

– Тогда чего?

– Не просто же так меня Кононенко приглашает. Что-то же ему от меня надо.

– Ой! Ой! – Рита посмотрела в потолок. – Дай-ка я попробую догадаться, что ему от тебя потребовалось? Наверное, добрый совет. Нет! Этого у него всегда хватает. Скорее всего, какая-нибудь партийная инициатива. А что, ты же можешь двинуть хорошую идею?

– Ты издеваешься? – вскипела Люба.

– Издеваюсь, – громко ответила Маргарита. – Ты чего дурочку из себя строишь? А то ты не знаешь, что ему от тебя надо?! Ишь ты, девственница какая! Тело ему твоё надо! Открытым текстом тебе говорю. Он пока смотрел твой спектакль, тебя уже глазами раздел несколько раз. Уже мысленно заглянул во все твои тёплые места. У него уже слюна брызжет от одного твоего вида.

– Тетя Рита! – Люба обиженно отвернулась от собеседницы.

– Что, тётя Рита? Что? Ты себя в зеркало видела? Ты халатик-то распахни и посмотри. Тебе судьба раздала таких козырей. Мало того что ты умная девка, так ещё и красивая. До безобразия красивая. Надо научиться этим пользоваться, дурёха.

– Как научиться? Прыгнуть в постель к этому старику? – на глазах Пожарской навернулись слёзы.

– Перебьётся! – Маргарита выкинула руку вперёд, показывая фигу. – В постель к нему пусть Галя прыгает. А ты уздечку на него надень. Незаметно так. Аккуратно. Покрути хвостом. Помани пальчиком. Попроси то, что тебе надо. А когда получишь, сделай вид, что это совсем не то, о чём ты просила. Пусть продолжает пыхтеть.

– Но когда-то этой верёвочке конец будет?

– Будет. Но это от твоих способностей зависит. А может случиться так, что этот конец к нему придёт. Как говорят, подкрадётся незаметно. Да и потом, хочешь в этом мире быть на коне, научись правильно капканы расставлять.

Маргарита подошла к Любе, обняла и стала гладить её по спине.

– Пойми, дочка, тётя Рита тебя пустому не научит. Я из тебя сделаю королеву этой страны. Наступит время, когда этот драный ленинец Кононенко будет мелкой букашкой рядом с тобой.

– Ну тоже скажешь!

– Не веришь. А зря. Если и дальше будешь делать то, что я тебе скажу, именно так и будет. У меня не получилось, а у тебя получится. Или я не я! Ты вспомни как пару лет назад на тебя эти театральные шавки, с павлином Седовым во главе, гавкали по поводу и без. И никакой Забродский тебя оградить от этой шушеры не смог. Помнишь?

– Помню, тётя Рита.

– А сейчас? А сейчас тебя Кононенко обхаживает. На дачу обкомовскую приглашает. Не Седова, не Лебедеву, а тебя. А почему это, а?

– Спасибо тебе, – Люба прижалась к Терёхиной. – Спасибо.

– Так что не думай ни о чём. Поезжай на Новый год к обкомовским и налаживай там отношения. Улыбайся. Мурлыкай. Обнадёживай, но дистанцию соблюдай. Приедешь, расскажешь. Дальше решим что делать. А теперь иди спать. Устала. Вижу. Я тут приберу и тоже отдыхать.

Люба поцеловала Маргариту в щёку и ушла.

ГЛАВА 15

1975 год. 3 января. 18:43

Василий стоял перед входом в театр. Он ещё сомневался, стоит ли идти на спектакль или продать, а вернее отдать свой билет кому-нибудь из стоявших около входа в театр и с надеждой во взгляде кидающих фразу-заклинание «лишнего билетика нет?». Настроение было паршивое. Его совсем не радовали два выходных дня, которые он получил за новогоднее дежурство. Не радовал билет, который подарил ему Валерий со словами: «Это потрясающий спектакль. В главной роли будет Любовь Пожарская. Я с трудом достал этот билет. Дарю на Новый год. Сходи. Не пожалеешь».

И вот в кармане у Куприянова заветный билет. Там впереди, за входными дверями уютный зал с красными бархатными креслами. На сцене его знакомая Люба Пожарская. А за спиной почтамт, отвратительное настроение после плохого разговора с Москвой. Ольга не приедет, а он ждал её. В институте сессия и заведующий кафедрой её не отпускает. И в новогоднюю ночь Ольга не позвонила. А может быть звонила, когда он был на выезде. Неизвестно. Сегодня перед театром Василий пошёл на переговорный пункт и дозвонился до жены. Трубку взяла её мама, Марина Сергеевна и сообщила, что Ольга уехала в Ригу по служебным делам и вернётся через неделю. Это была последняя капля. Василий решил подать на развод. Ему думалось, что Ольга хотела того же, только почему-то тянула.

С этим скверным настроением Куприянов пришёл к дверям театра. Он никак не решался зайти. Не то у него настроение, чтобы с наслаждением воспринимать то, что будет происходить на сцене. И уже собравшись отдать свой билет, вдруг встретился взглядом с Любой. Конечно не с ней самой, а с её изображением на афише. На него смотрел открытый, немного лукавый взгляд Любиной героини. Куприянов передумал отдавать свой билет. Ему захотелось встретиться с Пожарской. Хотя бы увидеть её на сцене и услышать её голос. Какая-то волна пробежала по телу Василия. Он почувствовал, что впереди что-то необычное и приятное.

– А у вас нет лишнего билетика? – прямо в ухо крикнула Василию девушка в большой вязаной шапке. – Я же вижу, что вы кого-то ждали и не дождались.

– Уже дождался, – с улыбкой ответил Василий. – Так что лишнего нет.

В антракте к Василию подошёл Валера. Он просил Куприянова после спектакля подождать в фойе.

– Будет тебе сюрприз, – подмигнув как-то неуклюже, сказал модельер и исчез в длинном коридоре.

Как и договаривались, Василий ждал в фойе. Гардероб уже опустел. Последние зрители покидали театр. А Куприянов одиноко стоял у колонны, держа в руках одежду. И вот когда уже стали гаснуть большие стеклянные люстры под потолком, появился Валера.

– Василий, прости ради Бога, – извинялся товарищ. – Задержал Забродский. Пошли.

Куприянов, ни слова не говоря, пошёл с Жуковым. Они зашли через служебную дверь. Там, в полутёмном коридоре, Валерий ориентировался как кот в знакомом подвале. Василий еле успевал за модельером. Наконец, преодолев все театральные лабиринты, Жуков распахнул дверь.

– Вот, – сказал Валера гордо. – Это мой цех. Здесь я придумываю и шью костюмы для постановок. И теперь я здесь полноправный хозяин.

– А до этого ты кем здесь был? – спросил Василий.

– А до этого я был здесь на птичьих правах. То ли работаю, то ли не работаю. Вообще было непонятно. Но с сегодняшнего дня я, Валерий Жуков, главный модельер этого театра. Ура, товарищи! Ура!

– Поздравляю, – Василий протянул руку Валерию.

– Спасибо. Василий, давай сегодня отметим это дело? Я угощаю.

– Принимается.

Куприянов в глубине души обрадовался тому, что можно будет, благодаря радости Валерия, как-то на время заглушить и своё паршивое настроение. Немного забыться не помешает.

– Только надо будет немного подождать, – продолжал Жуков. – Сейчас для тебя будет настоящий сюрприз.

– Боже мой! Не многовато для одного вечера?

– Тебе понравится. Я сейчас приду.

Валера исчез за дверью, предварительно по-озорному, подмигнув Василию. Куприянов стал ходить по цеху и рассматривать костюмы. На вешалках висели целые эпохи. Конечно, большинство нарядов больше походили на бутафорию, но некоторые были очень высокого качества. Василий бродил между вешалками и наткнулся на небольшой столик, заваленный разными картинками, вырезками и журналами. Рука сама потянулась к этому столу. Куприянов увидел во всей этой печатной куче уголок какого-то красивого, очень красочного журнала. Это явно было импортное издание. Василий достал его из-под остальных бумаг и вырезок. На обложке было написано «Vogue». Журнал был почти новый. Жёсткая глянцевая обложка недвусмысленно намекала на дороговизну издания. Куприянов перевернул журнал и на обратной стороне увидел надпись на английском. Много непонятных слов. Но среди них Василий прочитал: New York. «Журнал американский, – подумал Василий. – Интересно, откуда он у Валерия?».

В этот момент Куприянов услышал, как распахнулась дверь, и Жуков громко сказал: