прислонившихся к деревьям и поедающих ягнятину с шампуров, на детей, пробегающих позади лавок и с хихиканьем прячущихся друг от друга.

Все это на мгновение вызвало у него улыбку, но он тут же вспомнил, что должен быть Омаром, а Омар на такое глазеть не стал бы. Он направил коня вперед, стряхивая пыль с одежды и следуя за Айшой бинт Луас, приостановившейся неподалеку. В дороге она ничего не говорила. Если на то пошло, она вообще с ним не разговаривала – только во время торжественного выезда напомнила, чтобы он стоял прямее.

Молчание сохранялось и пока они раскидывали шатер. Лули аль-Назари за вечер не сказала им ни слова. Мазен видел, как она бродит у лавок форпоста. Все свое время она проводила с телохранителем, который следовал за ней тенью. И когда Мазен начинал думать о том, чтобы к ней подойти, этот телохранитель (Мазен подслушал, что она зовет его Кадиром) хмуро смотрел на него. Его равнодушный взгляд смущал Мазена даже сильнее, чем постоянно насупленная Айша.

К полуночи Мазен не перемолвился ни словечком ни с кем из путников, оказавшихся в оазисе, не считая тех немногих, кто узнал его в лицо, полускрытое под капюшоном. Было странно принимать приветствия в роли брата. И еще более странным казалось то, что люди смотрели на него с обожанием и называли его чужими титулами.

Они называли его Королем «Сорока воров». Героем. Но самым странным оказалось третье обращение, которого он прежде не слышал: Похититель «звездной пыли». Это именование было худшим, ведь оно свидетельствовало о том, что все знают, кто такой Омар: человек, который похищает жизни джиннов. Убийца, облаченный в серебряную кровь.

Он думал об этом титуле, когда засыпал той ночью в своем шатре, и это именование перешло в его кошмары, став шепотом на его губах, обращенным к приближающемуся Омару с его черным кинжалом. «Пощади меня, Похититель “звездной пыли”! Пощади!» Но Омар – ужасающий, ухмыляющийся Омар – не знал жалости. Он опустил свой кинжал, и…

Мазен проснулся с отчаянно бьющимся сердцем. Сначала он едва мог дышать – сидел потерянный, глядя на незнакомые стены из ткани вокруг себя. До него дошло, что он в шатре. Не у себя в спальне. Не во дворце. Он провел трясущимися руками по волосам… И почувствовал, что его кудрей больше нет, а вместо них – жесткие коротко остриженные пряди.

– Что-то случилось, принц?

Мазен повернул голову и увидел напротив лежащую на своей постели Айшу. Она приподнялась на локте и хмуро смотрела на него.

«Боги! Да ее даже падение пера разбудило бы!»

– Ничего, – пробормотал он. – Просто кошмар приснился.

Айша выгнула бровь:

– Спеть колыбельную?

Мазен растерянно моргнул. Она впервые отреагировала на его слова. Чувствуя себя выжатым, он только покачал головой и встал. Айша продолжала за ним наблюдать.

Мазен решил, что она красивая, хоть и довольно пугающая. У нее оказались привлекательные карие глаза – настолько темные, что их можно было бы принять за черные. Волосы, которые были раньше собраны в косу, сейчас шелковой волной падали ей на плечи. Лицо у нее было из сплошных углов: острые скулы и нос, идущие к вискам брови, заостренный подбородок. Если легенды не врут и людей сотворили из земли, то Айшу бинт Аднан вытесали из самого твердого камня.

– Пойду подышу.

Он уже выходил, когда вор сказала:

– Кошмары – это нормально. У меня они тоже были, когда я только начала сражаться с джиннами. Они исчезнут. – Она улеглась обратно на постель и отвернулась от него со вздохом. – Со временем.

Слова утешения, пусть даже грубоватые, ободрили Мазена.

– Рад это слышать.

Айша не ответила, но он не обиделся. Теперь, когда молчание между ними было нарушено, оно больше не казалось столь тягостным. С легкой улыбкой он отодвинул клапан шатра.

– Тесбахин ала кайр, – тихо проговорил он.

– Ва инта мин ахла, – прилетел ему в спину ворчливый ответ.

Вечером тут было оживленно: приезжие делились едой и сплетнями. Сейчас установилась тишина, костры затушили, и единственным источником света стали далекие факелы, зажженные по периметру поселения. Поначалу темнота показалась давящей. Она шипела и шептала, затягивая Мазена обратно в кошмарные сны.

А потом он увидел небо. Здесь не было дыма, деревьев и зданий – только бесконечное темное небо, усыпанное мерцающими звездами.

Он вспомнил Хакима: тот много лет назад показал ему, как узнавать созвездия. Мальчишкой Хакима научили ориентироваться по ним. Мазен думал, что тоже сможет это делать, как только уедет из города, однако если звезды и были компасом, то он еще не умел им пользоваться.

Ветер ласково шевелил его одежду, пока он брел к оазису в центре лагеря. Обходя вокруг озера, он заметил, что ветер касается кожи Омара не так, как его собственной. В теле Омара он ощущался более теплым и легким. И хотя он все еще привыкал к балансу тела брата, Мазен отметил, что в этой «шкуре» уже чувствует себя уверенней. Более умелым. Однако самой приятной стороной их обмена стало то, что нанесенное теневой джинной ранение уже не существовало, и он мог забыть о том, что стал ее жертвой.

«Пока не возвращаются кошмары». У него в сердце затаился ужас. Когда ему в следующий раз удастся разговорить Айшу, надо будет спросить, как долго кошмары преследовали ее.

Он вздохнул, вернувшись к площадке с их шатром. В центре потрескивал костер, которого точно не было раньше. Мазен изумленно уставился на него. Разве его уже не должны были затушить?

– Заблудился, принц?

Раздавшийся голос заставил Мазена вздрогнуть. У огня, где только что ничего не было, внезапно обнаружился силуэт мужчины. Темнокожий призрак с горящими углями вместо глаз. Мазен чуть в обморок не упал при виде его. «Не джинн. – Он глубоко вздохнул, стараясь утишить сердцебиение. – Не джинн».

Он сделал шаг – и видение распалось. Тени сменились светом, и Мазен увидел у костра знакомого человека. Кадира, телохранителя Полночного Купца.

Мазен проглотил свой страх и рассмеялся:

– Я – и заблудился? Забавная мысль.

– Гм.

Телохранитель отвел взгляд, сосредоточившись на чем-то, что лежало у него на колене. На компасе. Даже в темноте Мазен видел колеблющуюся стрелку. Он предположил, что это тот же компас, с которым купец справлялась по пути: выглядел он определенно так же, но сейчас – не особенно надежным.

Мазен выгнул бровь:

– Сломанный компас?

Кадир не удостоил его взгляда.

– Не сломанный, а точный.

– Точный?

Телохранитель не стал отвечать. Мазен немного подождал, однако, в отличие от брата, он не умел превращать тишину в оружие. В конце концов он просто ушел. Ему было любопытно, но еще ему хотелось спать. И он надеялся, что на этот раз сможет спать спокойно.

20

Айша

После нескольких недель, проведенных в Мадинне, Айша была рада вернуться в пустыню.

Однако находиться здесь в нынешней компании ей