взгляд Варфоломеева не менее твердым взглядом, – мне необходимо услышать эту историю в вашем изложении. Давайте поступим так. Вы рассказываете мне все, что вам известно, только без всяких недомолвок и экивоков. Раз вы сочли допустимым обратиться ко мне за помощью, вам следует мне доверять, иначе в нашей с вами беседе не будет никакого смысла. А потом мы вместе с вами решим, что из вашего рассказа можно преподнести в статье без изменений, что – полностью скрыть, а о каких-то фактах можно вскользь упомянуть. Таким образом, наша версия будет полностью правдива и в то же время представит вас и вашу компанию в самом выгодном свете. Мы с вами набросаем нечто вроде черновика, после я напишу статью и представлю ее на ваше рассмотрение, скажем, сегодня вечером или завтра в первой половине дня. Вы с ней ознакомитесь и сообщите, все ли вас устраивает, или что-то следует изменить, и как именно. Если изменения потребуются, я их учту и вновь представлю вам уже окончательный вариант. Ну как, годится?

Я заметила, что, пока я излагала свой план, Варфоломеев слушал меня с напряженным вниманием. Он отлично владел собой, на его лице не дрогнул ни один мускул, но вся его поза, наклон головы, положение рук говорили о том, что мой собеседник заинтересован в продолжении нашей беседы. Я была опытным наблюдателем и давно научилась читать эмоции собеседника как открытую книгу.

– Ну что ж, – Варфоломеев явно принял решение в мою пользу, – предложенный вами план действий кажется мне вполне разумным. Я бы даже сказал, оптимальным. Вот только с чего бы нам лучше начать…

Варфоломеев ненадолго задумался.

– Может, будет лучше, если я стану задавать вам вопросы? – предложила я. – Если, конечно, вы не сочтет это за допрос.

Варфоломеев добродушно рассмеялся, давая понять, что оценил мою попытку сострить.

– Не имею ничего против того, чтобы меня допрашивал столь очаровательный следователь, – заявил он. – Принимается. Итак, вопрос первый?

– Как вы считаете, Анатолий Владиславович, – начала я, – кто из сотрудников мог быть заинтересован в смерти Евстафьева?

– Евстафьева? – переспросил Варфоломеев. – А, того самого несчастного молодого человека, заместителя моей дочери…

Варфоломеев замолк, после чего недоуменно уставился на меня.

– Сам убийца и заинтересован, я полагаю, – заговорил он вновь, удивленно глядя на меня. – Этот стажер, который пытался заморочить голову моей младшей дочери, совсем еще ребенку. Но, насколько мне известно, он был пойман по горячим следам. Так утверждает официальное следствие, и у меня нет причин им не верить.

– Да, и у меня тоже, – поспешно подтвердила я, спохватившись, что едва не вышла из роли в самый неподходящий момент. – Точнее, будет так: какой именно мотив мог двигать тем самым стажером, Кириллом Златогорским, что он решился на жестокое убийство. У вас есть какие-нибудь предположения?

Варфоломеев вновь ненадолго задумался, потом неопределенно пожал плечами.

– Думаю, тут все просто, – заявил он. – Эти молодые люди, убитый и убийца, принадлежавшие к социальным низам, задумали решить свои финансовые проблемы благодаря моим дочерям, чистым наивным девушкам. Вначале все шло гладко. Ну а после между ними произошел конфликт, который и привел к столь трагической развязке.

Я насторожилась. Варфоломеев упомянул о конфликте между Евстафьевым и Кириллом Златогорским, который действительно произошел в офисе «Комодо-Презент». Сам Варфоломеев считал ниже своего достоинства интересоваться делами каких-то там клерков, но вот о конфликте он все же был осведомлен. Кто же ввел его в курс дела? Наверняка это была не Марианна.

Неужели я оказалась права и мне следует всерьез разрабатывать версию «Варфоломеев – Вероника»? Ведь, если следовать логике, именно Вероника и срежиссировала разногласия между Виталием Евстафьевым и наивным парнем, считавшим себя ее женихом. Но тогда выходит, что Варфоломеев только что проболтался?

Состроив заинтересованную мину, я обратилась к своему собеседнику:

– А вы не могли бы вкратце пояснить, в чем суть этого конфликта?

Варфоломеев печально вздохнул, положив ладони на поверхность стола.

– Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем. Если, конечно, преступник сам не расскажет об этом официальному следствию. А он, насколько мне известно, не торопится давать признательные показания. Но его можно понять. Кто бы на его месте стал об этом рассказывать? Так что…

Тут Варфоломеев красноречиво развел руками, давая понять, что искать подоплеку упомянутого конфликта дело безнадежное.

И вновь я мысленно взяла на заметку, что Варфоломеев, видимо, неплохо осведомлен о том, как продвигается официальное расследование. Пожалуй, даже лучше меня. Сама-то я, полностью погрузившись в свои дела, как-то упустила из виду, что неплохо бы разузнать и о ходе следствия, хотя бы у Андрюши Мельникова.

– Вы интересуетесь расследованием убийства? – как бы вскользь поинтересовалась я, стараясь, насколько это возможно, хранить равнодушный вид.

– Я поручил это своим помощникам. – Варфоломеев чуть заметно поморщился, давая понять, что главе компании не к лицу интересоваться столь низменными материями. – Думаю, в этом нет особой необходимости, ведь преступник пойман, правоохранители отлично сработали. Так что скоро все эти неприятности закончатся, и можно будет вернуться к нормальной работе.

Мне стоило немалых усилий удержаться от вопроса, каким именно помощникам Варфоломеев поручил следить за ходом официального расследования.

Однако это было бы слишком рискованно, и задай я своему собеседнику этот вопрос, он наверняка заподозрил бы что-то неладное. Ведь Варфоломеев далеко не глуп, а я здесь как-никак для того, чтобы помочь руководству компании избежать щекотливой ситуации, а не выведывать, какие шаги были предприняты, чтобы вернее засадить Златогорского за решетку.

И все же я не смогла удержаться, чтобы хоть чуть-чуть не подразнить могущественного бизнесмена:

– Мне известно, что интересы Златогорского представляет очень опытный адвокат, – заявила я с ноткой озабоченности в голосе. – Я пересекалась с Семеном Селиверстовым по некоторым вопросам и могу с уверенностью сказать, что это один из лучших юристов в сфере уголовного права. Так что есть вероятность, что Кирилл Златогорский будет оправдан.

Выслушав мою тираду с ироничным видом, Варфоломеев покачал головой и благодушно рассмеялся.

– Я никоим образом не умаляю профессиональных заслуг Селиверстова, – заверил меня мой собеседник. – Я ведь тоже наслышан о его способностях развалить серьезное обвинение, не оставив от него камня на камне. Но поверьте, освободить от ответственности убийцу, практически пойманного с поличным, да еще