чиновник военно-медицинского ведомства, третий вообще ушёл со службы? И тем более столь разных по летам?

— Я думал, что они родственники, — пожал плечами Нерстенс.

Михаил Александрович понял, что более ничего узнать от столоначальника не удастся.

3

Владимир Гаврилович держал в руках телеграмму, присланную из Ковенской губернии Мечиславом Николаевичем с одним единственным словом:

«Поздно».

Филиппов отбросил бумагу. Лицо его осунулось, словно после тяжёлой и продолжительной болезни.

Складывалась очень нехорошая ситуация: трое приятелей мертвы. И скорее всего, убиты одним и тем же способом — резаная рана на шее от уха до уха остро заточенным ножом. Убийца опередил Кунцевича, возможно, всего на один день. Успел вернуться назад, в столицу, и подбросить нож в квартиру прапорщика. Только с какой целью? Месть всем троим? Но за что? Когда могло произойти событие, породившее эту трагедию спустя какое-то время? Одни загадки… И, стало быть, надо покопаться в прошлом этих приятелей.

В прошлом.

Три года тому произошло знакомство, рассуждал Владимир Гаврилович, точнее сказать, образовался союз поручика, статского советника и наследника состояния, достаточного, чтобы жить припеваючи без затрачивания усилий. Что их могло привлечь друг к другу? Если двое из них почти ровесники, к тому же штатские, то почему в триумвират вписался гвардейский офицер гораздо младше обоих? Может быть, сын одного из них?.. Не сходятся даты.

В голову лезли всяческие мысли, версии, но все они завершались жирными вопросительными знаками.

«Поздно». Текст телеграммы так и сверлил голову.

Потом Филиппов выдвинул левый ящик стола и уставился на серый конверт, словно в первый раз его здесь увидел.

«Господи!» — промелькнуло и остановилось теперь уже восклицательным знаком.

Владимир Гаврилович достал конверт, открыл клапан и вытащил длинный предмет, завёрнутый в носовой платок. Развернул не совсем чистую тряпицу, и перед глазами предстало орудие убийства.

Ничем не примечательный нож. Лезвие длиной чуть больше трёх вершков, рукоять из дерева. Начальник сыскной полиции наклонил голову к правому плечу, присмотрелся. Видимо, из берёзового капа. Взял указательными пальцами за кончик лезвия и рукоять, повертел из стороны в сторону. Никаких пометок. Металл покрыт заскорузлой кровью, и больше никаких отметок.

Владимир Гаврилович упёрся взглядом в стену перед собой. Никаких подсказок. Такие ножи делают деревенские кузнецы. А ручка? И в ней нет ничего примечательного. Здесь тоже намечался тупик — поиски изготовителя сродни попыткам отыскать в безлунную ночь потерянную монету. Такие ножи делают десятками тысяч, даже рукояти буду похожи, не то, что лезвие без всякого клейма.

Филиппов покачал головой и машинально провёл рукой по лбу.

4

В Гуммолосары Михаил Александрович попал только во второй половине дня. Как бы ни тяготила его эта поездка, именно ему досталась нелёгкая миссия: принести сестре убитого весть о безвременной кончине брата. Сыскной агент уже знал, что Варвара Андреевна больна ногами и давно не поднимается с кресла, живёт (вернее, жила) на попечении брата.

Власков ранее сообщил, что дом, в котором проживает госпожа Винницкая, двухэтажный, в четыре окна, и ко всему прочему каменный, в отличие от соседних.

Так и оказалось.

Окна белыми полосками вдоль проёмов взирали на белый свет, стены тёмно-жёлтого, почти коричневого цвета выделялись на фоне синего безоблачного неба.

«И в такой день, — подумалось Михаилу Александровичу, — надо мне принести известие о жестоком ударе несправедливой судьбы».

Во дворе дома чиновнику для поручений встретилась женщина. Ранее Лунащук узнал, что её зовут Марья Иванова, уроженка Ямбургской губернии. Приехала в столицу восемь лет тому и с тех пор прислуживает Варваре Андреевне.

— Здравствуй, Марья, — произнёс тихим спокойным тоном Лунащук.

Женщина остановилась и с большим вниманием оглядела петербургского чиновника с головы до пят. Глаза её светились насмешливыми огоньками.

— Здравия вам, барин, — голос у неё оказался низкий, но довольно приятный.

— Проведи-ка меня к твоей хозяйке, — Михаил Александрович, неловко улыбаясь, смотрел на Марью.

— На что вам хозяйка? Да и занята она.

— Ты доложи, что чиновник для поручений Лунащук хотел бы побеседовать о её братце Александре Андреевиче.

— Побеседовать… — недовольно пробурчала женщина. — Тут один недавно уже приходил, и тоже чиновник, как его, беса, для поручений. Вы мне скажите, для какой надобности вам о братце надо побеседовать? — Она не то чтобы передразнивала его, но в её голосе слышалась обычная крестьянская ирония.

— Марья, — ласково проговорил Лунащук, — ты свой нос в дела господские не суй, не то от любопытства полностью его лишишься. Я тебе русским языком говорю: иди и доложи, — голос стал властным, в нём послышались металлические нотки.

— Ну…

— Ты мне не нукай, — теперь уже рассердился петербургский чиновник, — я по важному делу явился из столицы и дела с тобой обсуждать не намерен. Быстро, я повторять не собираюсь!

Женщина ушла и вернулась довольно быстро — Михаил Александрович даже не успел посмотреть на часы.

— Варвара Андреевна вас ожидает, — губы Марьи были сжаты, словно у злой ведьмы. Она повернулась, давая понять, чтобы Лунащук следовал за нею.

Хозяйка сидела в кресле, ноги укрывал тёмный плед, в руках было какое-то шитьё. Женщина кивнула головой Марье, как бы говоря, что та может быть свободна. Сама же заинтересованно посмотрела на сыскного агента.

— Вы так и будете всей полицией ко мне ходить? — вместо приветствия спросила Варвара Андреевна, сразу определив в пришедшем именно полицейского.

— Здравствуйте, госпожа Винницкая! — чиновник для поручений пропустил колкость мимо ушей.

— Здравствуйте, — всё же поздоровалась женщина. — С чем пожаловали, господин чиновник для поручений?

— Позволите? — Лунащук указал рукою на стул.

— Простите за забывчивость, — губы образовали не улыбку, а её искривлённое подобие. — Прошу, — и протянула руку в сторону стула. — Итак, чем могу быть вам полезна?

— Могу ли я называть вас Варварой Андреевной?

— Можете.

Воцарилась секундная пауза.

— Варвара Андреевна, мне выпала горькая участь сообщить вам печальное известие.

Женщина подалась вперёд.

— Что вы сказали?

— Извините, но я, как эллинский гонец, принёс вам скорбную весть.

— Что-то случилось с Александром?

Лунащук тяжело вздохнул.

— Александр Андреевич Варламеев скоропостижно скончался.

Варвара Андреевна посмотрела на столичного чиновника, как на умалишённого.

— Что вы сказали? — переспросила она — Александр Андреевич умер.

— Как умер? Быть того не может! Боже!.. — проговорила она, прижав ладонь ко рту. — Вы, господин… Лунащук, очевидно, введены в заблуждение. Александр недавно был здесь и