такие красивые каштановые ресницы?

– Купил в магазине ресниц, – ответил он устало. Коллин включила воду на полную мощность, чтобы наполнить ванную, и кран зашипел, брызгаясь.

– Твоему отцу придется этим заняться.

Уже после, вытирая ему волосы полотенцем, она помотала головой, пытаясь прогнать из головы образ Дэниела, воспоминание о дрожи, которая пробрала ее, когда их руки соприкоснулись. Карпик без капризов забрался в постель.

– А где Скаут? – спросил он, уже засыпая.

– На улице, помнишь?

– А, да. – Он зевнул.

– Сладких снов, Печенюшка. – Он сжался в клубочек, потерся носом об атласную окантовку одеяла. Коллин прижала пальцы к его ямочкам на щеках, и он отвернул голову:

– У тебя руки холодные!

– Ты мое чудо, – сказала она и поцеловала его в лоб.

В сумке звякнула дюжина банок, которые ей оставил Дэниел. Коллин не знала, что с ними делать, а поэтому открыла шкафчик под мусоркой, где хранила свои консервы, и поставила их там в два аккуратных ряда.

Она приготовила ужин, наблюдая за тем, как сменяются на плите цифры: шесть, затем семь. Должно быть, Рич снова зашел к Ларку. Избегает ее.

Во дворе залаял Скаут, и Коллин сходила за кочергой – на всякий случай. Уже почти стемнело, когда Рич наконец вернулся домой. В духовке подсыхал мясной рулет. Он включил кроличью лампу, натекшая с его плаща лужа воды блеснула в ее лучах.

– Пахнет вкусно.

– Кажется, на холме кто-то был, – сказала Коллин. – Скаут лаял, как бешеный.

– Медведей у нас больше не водятся. – Рич наблюдал, как она ставит к стене свою кочергу. – А Карпик где?

– Спит.

– Все еще? – спросил Рич, взглянув на темноту за окном. – Хочешь, чтобы я его разбудил?

Хочу.

– Пусть спит, – сказала она вместо этого.

3 сентября

Рич

Лысый холм покрывал туман. Впереди бежал по тропинке Скаут. Рич осматривался по сторонам: нет ли следов сломанного папоротника, не помят ли салал, не повис ли на ветках кустарника обрывок чей-то одежды? На вершине он свернул в сторону, чтобы пройтись вдоль линии деревьев.

– Ты что ищешь? – спросил Карпик.

– Ничего.

Когда они добрались до дерева 24-7, Рич уже запыхался. Карпик прижал ладонь к коре гигантской секвойи. Только здесь беспокойство – боль, похожая на несварение желудка, – переставало стискивать грудь Рича тисками. Это было его дерево. И он найдет способ вывезти отсюда древесину. Поговорит об этом с Мерлом.

– Как отсюда добраться до Ларка? – спросил Рич, проверяя его.

Карпик принялся рассматривать свою ладонь. Рич показал ему свою, для сравнения.

– Наверх до источника иди поскорей, потом мимо Угриного ручья проходи, не робей… – Карпик заколебался. – С одной стороны город стоит, с другой – Убойный ручей звенит. Когда начинаешь Дрожать… – Он прикусил губу, пытаясь вспомнить остальную часть стишка. Дрожащий ручей стекал с Убойного хребта, через участок, где отца Рича насмерть убило упавшей веткой. Пень там все еще стоял – вместе с импровизированным памятником, грудой камней высотой в десять футов.

– Значит, до реки рукой подать! – воскликнул Карпик.

– Хорошо. А в какой стороне дом?

Он показал.

– Ну разве ты у меня не умница?

Карпик убежал вперед. С вершины холма Рич видел, как Коллин выкорчевывает из сада ежевичные корни. Карпик принялся к ней подкрадываться, а Рич присел на корточки и наконец нашел: в грязи отчетливо отпечатался след ботинка. Нога была меньше, чем у него, но больше, чем у Коллин. Он потрогал ямку: следу был уже день, роса успела размыть отпечаток. Внизу Карпик запрыгнул на Коллин, и она принялась его щекотать, а он – вопить. Скаут залаял, пытаясь привлечь их внимание.

– Что скажешь? – запыхавшись, спросила Коллин, когда Рич спустился во двор. Карпик лежал, скорчившись, у нее на коленях. – Может, запечем эту булочку в духовке? – Она здорово развеселилась, пока щекотала Карпика, но теперь тень беспокойства снова омрачила ее лицо. – Ну?

Рич покачал головой, поднял Карпика на руки, подул ему на живот.

– А что это у нас за булочка?

– С шоколадом? – предположила Коллин.

– Нет! – завопил Карпик.

– С арахисовым маслом?

– Нет!

– С изюмом?

– Нет!

– А может, это у нас Печенюшка?

– А ведь точно. – Рич поставил его на землю. Карпик немедленно плюхнулся в траву на спину.

– Печенюшке нужно умыться, – улыбнулась Коллин. Карпик подул на челку, сдувая ее с глаз. – И подстричься.

Рич поднял голову и посмотрел на вершину холма, ощутив на себе чей-то взгляд. Там стоял человек и рассматривал их дом. Смотрел на герань Коллин в горшках на подоконнике. На заднюю дверь, которую они не запирали.

4 сентября

Коллин

Пока они ехали по прибрежной дороге в сторону города, Карпик дергал ремень безопасности и теребил свой галстук на застежке.

– Здесь воняет, – пожаловался он.

– Потерпи, Печенюшка, – сказал Рич. – Мы почти приехали.

– Как там яйца поживают? – спросила Коллин.

– Я хочу домой, – заныл Карпик.

– Там китов в море не видно? – спросил Рич. Карпик тут же поднес к глазам бинокль и уставился в серую даль. Увидит кита – сможет загадать желание.

У общественного центра Уайет выпрыгнул из ржавого пикапа Юджина, за ним следовали Агнес, Мэвис и Гертруда – все трое в бархатных платьях с белыми воротничками, носки их ковбойских сапог уже запачкались и из белых стали коричневыми.

– Подожди минутку, мистер. – Коллин поправила галстук Карпика. – Нельзя идти в церковь встрепанным, как пугало.

Она облизнула большой палец и вытерла с его лба пятно.

Потом Коллин сидела на раскладном стуле в большом зале, слушала пастора, смотрела, как Энид разворачивает малышку Алсею, как вода стекает с ее макушки в чашу. Она вдыхала ртом и медленно выдыхала носом и все уговаривала себя – не плачь, только не плачь, не плачь – и наконец, все закончилось.

– Она даже не плакала, – заметил Карпик уже позже, когда Коллин сидела в приемной и держала Алсею на руках.

– Она никогда не плачет. – Коллин вытерла ей подбородок. – Она счастливая малышка. Ты тоже таким был, Карпик.

– Можно мне десерт? – спросил он.

– Сначала доешь.

Карпик намазал сыр на крекер, тщательно избегая фаршированных яиц.

– Когда же у тебя появится маленькая сестренка, Карпик? – спросила двоюродная бабушка Юджина, Герти. Остальные сестры ДеВитт давно уже были мертвы.

– У меня была младшая сестра, – сказал Карпик. – Она умерла.

Коллин поудобнее устроила Алсею на руках. Она объясняла ему это после того, как потеряла ребенка, но удивилась, что он запомнил.

– Что? – спросила Герти, переведя взгляд на Коллин.

– У мамы в животе жила крошечная малышка, а потом умерла, – повторил Карпик. Коллин почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – А я