серьги – маленькие пучки нежных белых сосулек – звякнули, но лицо осталось совершенно спокойным.

«Что вам сделалал ваш муж, что теперь вы вымещаете злобу на маленьком мальчике? – вслух спросила миссис Байвотер. – Он ведь вам изменяет, да?», – догадалась она, и в уголках ее красивого рта мелькнула победная улыбка. Как такая женщина могла заболеть?

– Почему ты перестала ходить за яйцами? – спросил Дэниел.

– Откуда ты…

– Я уже несколько месяцев беру пробы из вашего ручья. Дворняжка ваша лает будь здоров.

Коллин качнула травинку пальцем.

– Это пес Рича. – Произнеся это имя, она почувствовала острый приступ вины.

Дэниел приподнялся на локте.

– Ты не могла бы просто налить в эти банки немного воды из-под крана? Ну правда. Раз в неделю. У меня целая вечность уходит, чтобы дойти до Проклятого ручья.

– Ричу это не понравится. – Коллин села.

– А какой он? – спросил Дэниел.

– Рич? – Рич был человеком, который ловил пауков и выпускал их на улицу вместо того, чтобы просто прихлопнуть. Когда родился Карпик, он начал убивать ядовитых, но перед тем как шлепнуть паука лодонью, всегда с сожалением вздыхал. – В Риче нет ни грамма подлости, ни одного злого намерения. – Она натянула водолазку.

Дэниел помог ей с пикапом: проехал всю дорогу задним ходом, вывернув шею, чтобы видеть, куда едет. Он мычал себе под нос какую-то мелодию, о зубы постукивал мятный леденец. Коллин молчала. Она всегда была верна Ричу – и в мыслях, и в действиях, но тут открылась дверь, и она вошла в нее, даже не успев ни о чем подумать. Она ущипнула себя за мочки ушей. Надо подумать о чем-то другом.

Черный пикап исчез. Дэниел выехал на пустую обочину.

Коллин хотелось поехать домой, раздеться, принять душ.

Дэниел заглушил двигатель, откинулся на спинку сиденья и вдохнул. Она ощутила запах мяты.

– Жалко, – сказал он.

– Что жалко? – легкость, которую она ощущала совсем недавно, исчезла.

– Что ты ушла.

– Я не ушла. Я вернулась домой.

– Ну да.

– Это ты мне так и не позвонил, – возмутилась Коллин.

– У вас даже телефона не было.

– Я доехала аж до Кресент-Сити, чтобы позвонить тебе из телефона-автомата, – упрекнула Коллин. – Я тебе в общежитие звонила, наверное, дюжину раз.

Это воспоминание вызвало в ней волну стыда.

– Ты сказала, что уедешь на выходные, – вяло заметил Дэниел.

Да. Но на самом деле она собрала все свои вещи, сунула под мышку лампу-кролика и пропихнула ключи под дверь хозяйки, испытывая тайное облегчение. Она терпела все это пять месяцев, сидя в одиночестве в комнате и тоскуя по дому, пока Дэниел был поглощен своей учебой.

В постели он клал учебник на свою обнаженную грудь и, напевая себе под нос, читал, пока не заснет, позабыв про Коллин.

– Это ты ведь так и не вернулась назад, – напомнил ей Дэниел.

– Ты знал, где я была.

Дэниел наклонил голову.

– Да ладно тебе, Коллин. Ты просто хотела соскочить, признай это. Тебе подвернулся шанс, и ты воспользовалась им.

– Моя мама заболела! – Ее голос задрожал от гнева. – Теперь-то ты в курсе, каково это?

– Слушай, мне жаль, что я не появился у двери твоего дома, чтобы твоей маме снова выдался шанс назвать меня твоим «маленьким парнем-полукровкой» и выдохнуть струю дыма мне в лицо. Ты это хочешь услышать? Я говорил, что никогда не вернусь сюда. Ты свой выбор сделала, не пытайся теперь свалить это на меня.

– Я совершенно довольна своим выбором.

Дэниел усмехнулся:

– Правда, что ли?

Он выбрался из пикапа и исчез в подлеске.

Коллин пересела за руль. Что она натворила?..

Она повернула ключ в замке зажигания, завела двигатель, поворот дороги так густо зарос кустарником, что она едва успела нажать на тормоза – прямо на дороге стояла Марла в тонкой футболке и джинсах, губы ее побелели от холода. Коллин открыла дверь:

– Садись.

Марла обошла машину и забралась на пассажирское сиденье. Они посидели немного, и зубы у Марлы стучали. Коллин включила обогреватель на полную.

– Где твое пальто? – посмотрела на девушку Коллин.

– Я его забыла.

Коллин медленно повела машину вперед, и Марлу подбрасывало на каждом ухабе дороги.

– Твой парень что, просто бросил тебя там? – спросила Коллин, когда они подъехали к шоссе. Марла уставилась в окно. – Марла. Я тебя видела.

– Я тебя тоже видела.

Щеки Коллин вспыхнули. Она переключила на вторую передачу, затем на третью.

– Ты расскажешь маме? – спросила Марла, когда Коллин притормозила у обочины возле школы.

В воздухе все еще висел прохладный запах мяты.

– А ты?

Марла покачала головой и потянулась к дверной ручке.

– Марла, милая, – сказала Коллин. – Будь осторожна.

Марла выбралась наружу.

– И не делай ничего, о чем пожалеешь, – громко произнесла Коллин, глядя, как за спиной ее племянницы закрываются двери школы. Ей хотелось войти следом, пробежать по коридору к классу Карпика, зайти внутрь. Мерно гудел мотор пикапа.

Коллин не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой одинокой.

Рич

Дом раскалился, словно сауна, оконные стекла затуманил пар, но все равно было приятно вернуться сюда, к семье, вдохнуть сладкий воздух. Колено у Рича болело. Коллин достала из кастрюли банку и поставила ее на стол к остальным: иссиня-черное варенье с процеженными семенами, все как он любил.

Карпик рассказал про первый день в школе: кровь пошла носом, рыбки в классе, перемена, а потом, а потом, а потом – и скрылся в своей комнате.

– Ты весь день варенье варила? – спросил Рич.

Коллин кивнула.

– Ну? – После всех сегодняшних проблем ему хотелось услышать ее голос. – Как тебе твой первый выходной за пять лет?

– Нормально. – Она поставила банку в бурлящую воду, и та стукнула по дну кастрюли.

– А что-нибудь еще осталось? – Она с грохотом поставила на стол миску с остатками варенья и жестянку с крекерами. Консервирование всегда приводило ее в скверное расположение духа.

– Ты все это сегодня собрала? – спросил Рич. Волосы Коллин были собраны, на затылке запеклись потеки ежевичного сока. Он со стоном сел за стол и взял в руки картинку Карпика, которую он сделал в школе, – сушеные макароны, наклеенные на цветной картон. – Уроки труда. Чтению в школе нынче не учат?

– Это ведь только первый день.

Рич намазал варенье на соленые хлебцы, благодарно вздохнул:

– Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Коллин комплимент проигнорировала. Вернулся Карпик. Из его ноздрей все еще торчали салфетки, из нагрудного кармана комбинезона выглядывала палочка. Коллин ее еще не заметила, иначе бы заставила отдать. Она вечно боялась, как бы он не споткнулся и не выколол себе глаз.

– Давай меняться, – и Рич