«Только бы Говоркову на глаза не попасться, — бросил он беспокойный взгляд на окна первого этажа, — а то до вечера от него не отвяжешься!»

Тут он как в воду глядел: не успел подойти к своему подъезду, как из форточки окна на первом этаже высунулась кудлатая голова и помятое лицо расплылось в широкой добродушной улыбке.

— Константинович, дорогой, где ты был? — радостно воскликнул Пинкертон.

— Здравствуй, Петрович, — спеша к подъезду, устало ответил седой сосед, — по делам мотался… Сам понимаешь, Иосиф, коль взялся за гуж — не говори, что не дюж!

— Че ж тут не понимать! — хмыкнул помощник отставного полковника. — Так ты зайди ко мне, Илларион, — предложил он, — обсудим текущие дела, выстроим версии, выработаем стратегию, как действовать нам с тобой дальше.

Этого и боялся инструктор спецназа ГРУ. Он на мгновение задумался и обреченно вздохнул.

— Петрович, ну разве так дела делают? — укоризненно спросил Забродов.

Рыбьи глазки спартаковского фаната увеличились в размерах.

— А как?

Открыв портмоне, Илларион Константинович вытащил оттуда две сотенные купюры и протянул их настырному соседу:

— Держи!

— Это что?

— Как «что»? — хмыкнул седовласый пенсионер. — Какой может быть разговор без ста граммов?

Говорков удивленно посмотрел на Забродова, который вообще-то не увлекался употреблением спиртного.

— Оно так… — растерянно согласился он, не зная, проверяет его Забродов или на самом деле хочет выпить и поговорить, — но…

— Купи бутылку водки, Иосиф Петрович, и бутылку сухого красного вина, — сказал полковник, — ну и чего-нибудь закусить на свое усмотрение.

Спартаковец кивнул головой:

— Хорошо…

Забродов, чтобы придать вес дальнейшему распоряжению, демонстративно посмотрел на наручные часы.

— Так, товарищ Говорков, сейчас десять часов утра, — строго сказал седовласый пенсионер, — жду тебя у себя со всеми боеприпасами ровно в двенадцать ноль-ноль! Главное, Петрович, не забудь вещественное доказательство — шприц! И попрошу без опозданий!

— Есть, товарищ полковник! — отчеканил Иосиф Петрович.

Забродов удовлетворенно тряхнул головой и взялся за дверную ручку. Однако не успел пенсионер открыть дверь, как Говорков окликнул его.

— Илларион Константинович, а ты чем будешь сейчас заниматься? — спросил он.

— Разработкой операции, — коротко бросил инструктор спецназа ГРУ, — и прошу меня не беспокоить до назначенного времени, а именно до двенадцати! Понял?

— Понял! — ответил Говорков.

— Тогда выполняй!

Иосиф Петрович раскрыл рот, чтобы ответить «Есть!», но седовласый командир не стал дожидаться ответа и, резко дернув за ручку двери, скрылся в подъезде…

* * *

Поспав часика полтора и приняв холодный душ, инструктор спецназа ГРУ выпил стаканчик сухого вина и побеседовал с Говорковым, который позвонил в дверь квартиры соседа ровно в двенадцать ноль-ноль.

Выслушав еще раз историю приключений Иосифа Говоркова, расцвеченную яркими красками, в чем, несомненно, сказывалось воздействие на рассказчика исправно принятого спиртного, Илларион решил, что пора навестить дежурную часть милиции.

— Петрович, а тебя больше не беспокоил этот старший лейтенант, забыл как его фамилия… — отпив глоток чаю, произнес хозяин квартиры.

Иосиф Говорков преданно посмотрел на командира осоловевшими глазами.

— Сафронов, — напомнил он.

— Да, Сафронов, — подтвердил Забродов. — Так он больше тебя не вызывал, не спрашивал?

Говорков помотал кудлатой головой:

— Нет! А чего ему меня искать и спрашивать? Я ему вчера все рассказал и показал.

— Понятно… Зачем ему на свою задницу лишние приключения, — усмехнулся седовласый разведчик и посмотрел на Говоркова. — Нет человека и нет проблем!

— Ты к чему это, Константинович? — недоуменно захлопал рыбьими глазами спартаковский фанат.

— Ты, кажется, говорил, что он тебе свою визитную карточку оставил, — напомнил Илларион Константинович Говоркову.

Помощник рьяно мотнул головой, полез в карман пиджака, выудил оттуда визитную карточку и протянул седовласому хозяину:

— Вот, Константинович, держи!

— Старший лейтенант Сафронов Артур Александрович… — неспешно прочитал пожилой мужчина.

— А зачем тебе он?

— Да хочу узнать, как чувствует себя наш покойник, — серьезным тоном ответил инструктор спецназа ГРУ.

— А как себя может чувствовать покойник, Илларион Константинович? — поперхнувшись дымом сигареты, растерянно и слегка заикаясь спросил хронический алкоголик.

Забродов достал сотовый аппарат.

— Не знаю, Петрович, — спокойно ответил он, — наверное, покойно… Но мы это сейчас узнаем у старшего лейтенанта Сафронова.

Седовласый следопыт еще раз бросил взгляд на визитку Сафронова и, набрав номер мобильного телефона, откинулся на спинку стула и застыл в ожидании. А протрезвевший на время хроник раскрыл рот и подался всем тощим телом вперед, стараясь не дышать…

В местном отделении милиции рабочее дежурство проходило без особых эксцессов. Парочку пьяных мужиков посадили в обезьянник, задержали несколько лиц «кавказской национальности» на предмет установления личностей да угомонили семейную парочку, затеявшую бурный скандал — дело обычное и привычное.

Капитан Барашко сидел за рабочим столом и перебирал накопившиеся за последнюю неделю документы.

— И откуда столько мусора? — спросил пожилой участковый то ли у себя, то ли у старшины Чернова, который, примостившись в уголке, заваривал чай. — Вроде бы недавно сортировал эту макулатуру, а ее меньше не стало.

— Не бери в голову, Александр Сергеевич, — посоветовал старшина. — Главное, чтобы на них пыли не было!

Капитан Барашко недоуменно посмотрел на Адама Матвеевича:

— Это почему?

Чернов, хитро прищурив глаза, многозначительно покачал головой.

— Когда бумаги чистые — значит, идет работа, а когда на них пыль, начальство видит, что никакой работы нет! Так что, перебрав еще одну стопку документов, Александр Сергеевич, считай, что ты сегодня не зря отсидел в кабинете. И перед начальством сможешь отчитаться, если оно вдруг нагрянет.

— Типун тебе на язык, Адам Матвеевич! — раздраженно воскликнул пожилой капитан. — Не хватало мне еще начальства на больную голову!

— Ничего, товарищ капитан, — успокоил начальника подчиненный, — сейчас мы твою головную боль моментально снимем чайком. Тебе как всегда?