в меня вновь, только теперь ему доступны все мои эрогенные зоны. Его рука накрывает потяжелевшую грудь, нежно стискивает и, добившись от меня стона, похожего на мяуканье, проводит вдоль живота.

Одновременно он углубляет проникновение и касается набухшего раздразненного клитора. Прикосновения к нему выводят меня на новый виток сладких ощущений. Не став кружить вокруг да около, Михаил легким нажимом отправляет меня в космос.

— Вот так, моя хорошая, — порочный шепот кружит голову. — Страстная девочка.

Он просовывает руку подо мной и захватывает в плен ноющую грудь, вжимая меня в себя, делясь своим жаром.

Мы совпадаем изгибами словно половинки одного целого. Плавное скольжение члена в зажатой киске дарит умопомрачительное ощущение. Маховик набирает внутри обороты. Головка ударяет где-то в глубине, и новый толчок отзывается под сердцем.

Еще, и еще, и еще… Ах! Невыносимо сладко!

Я вцепляюсь в руку, обнимающую меня, будто без нее я не выдержу. Меня сносит потоком ощущений: Юдин берет меня на всю длину, с оттяжечкой, размазывая мои соки по бедрам, ласкает чувствительную горошинку, нежно щиплет соски, тяжело дышит в затылок…

Нестерпимо быть спелёнатой его объятьями, чувствовать каждое движение и не иметь возможности выплеснуть переполняющее меня напряжение.

И я не выдерживаю накала.

Отнимаю его руку от пульсирующих сосков и подношу к лицу.

Кончиком языка касаюсь подушечки среднего пальца и, облизнув губы, втягиваю его в рот. Нежно посасываю, и Михаилу срывает папаху начисто.

Он закидывает мою ногу себе на бедро и быстрыми короткими толчками в такт движений моих губ доводит нас до сокрушительного финала. Он еле успевает из меня выйти и кончает мне на ягодицы. Горячее семя брызгами ложится на кожу, принося мне какое-то извращенное удовольствие.

Наверное, потому что он все-таки потерял контроль. Он даже забыл про заготовленный презик.

— Ядовитая зараза, — выдыхает он.

Прячу довольную улыбку в простынях.

— Даже и не надейся, что это все.

Глава 34

— Не, не, не, — отползаю я от маньячины. — Десерт дело такое, сладкое нужно употреблять небольшими порциями.

Юдин провожает заинтересованным взглядом мои ягодицы.

— Я даже первый голод не утолил! — возмущается он.

Ну нет, он же опять будет совать в меня свою дубинку… Он был без презика, опасно!

— Я в душ, — мотаю головой так активно, что расслабленный организм, принимает это неодобрительно.

Михаил перехватывает меня за пятку, препятствуя побегу.

— Марина, я слов на ветер не бросаю. Ты у меня за все две недели расплатишься!

— Ой да ну тебя, — отбрыкиваюсь я, а сама глазом кошусь на орудие возмездия.

И чем чаще я бросаю на него взгляд, тем агрессивнее оно выглядит. Мамочки!

Хорошо, что я не видела его до того, как оно в меня попало!

Я не трусиха, но орган Юдина внушает пиетет.

Еще в больший трепет меня повергают его слова:

— Я сдерживался, потому что не был уверен, что ты выдержишь. Марин, сейчас у меня нет сомнений, что тебя можно покатать, как следует.

Как следует? У меня киска сжимается при одной мысли, как это — как следует? Он же обрезанный… Выносливый должен быть… Во рту пересыхает.

Очнись, Марин! Ползи к черту в ванную!

Пикнуть не успеешь, как уже будешь стонать под этим монстром!

Я активнее перебираю локтями и все-таки вырываюсь из хватки Михаила. Бросаю на него победный взгляд, и понимаю, что только раздразнила кое-кого.

Пискнув, я драпаю в ванную.

Я уже совсем не такая смелая, как прежде. После того, как Юдин меня ублажил, сопротивляться ему мне будет сложнее.

Я бурно кончаю, даже когда он только пальцами меня, а уж членом… Дьявол!

Кто же знал, что он так развратен и опытен!

Совсем свежие воспоминания подкидывают картины того, насколько опытен, и по телу прокатывается горячая волна. Разложил за пять минут, через десять был во мне, а я только довольно стонала, пока он буравил мою дырочку! Кошмар!

Смотрю на себя в зеркало, и ни следа стыда или раскаяния на лице не нахожу.

Только сытое лицо удовлетворенной дважды женщины.

И глаза с дурнинкой.

Я забираюсь под душ, смываю с себя следы такой внезапной страсти, и руки сами повторяют движения Юдина: от груди через живот и к…

Дверь распахивается.

— Я вовремя, — одобрительный голос Михаила застает меня врасплох.

Ять! Вот так вот привыкать жить одной. Запираться даже в голову не приходит.

— Я почти все, — заполошно машу на него руками.

— Да я вижу, — его горящий взгляд блуждает по моему телу. — Принес тебе шкуру, леопардица.

В руке Юдина зажато то самое неглиже.

— А трусы?

— А зачем они тебе? — искренне удивляется он. — Это же неудобно.

С этими словами Юдин вешает добычу на крючок и забирается ко мне под струи. Сразу становится тесно, неудобно и очень волнительно. Михаил занимает очень много места, и как-то само собой оказывается, что я прижата огромным телом к прохладному кафелю, и в живот мне упирается набирающий твердость член. С каждой секундой моя решительность тает.

А еще мне хочется наконец-то исследовать этого шикарного самца.

Там в постели он не дал мне проявить хоть сколько-нибудь инициативы.

Бороться с собой — гиблое дело, и я скольжу руками по его груди, шее, плоскому животу, наблюдаю, как запутываются капельки воды в дорожке волос, убегающей от пупка к члену. С замиранием сердца смотрю, как он рукой моет свое внушительное хозяйство, и этот бытовой жест распаляет во мне похоть.

Я тянусь ладошкой к массивному органу, а кончиком языка к некрупным соскам.

И не фига не успеваю, потому что в мгновение ока оказываюсь придавлена окончательно.

— Хренушки, Марин, — между бедер вклинивается его бедро с жесткими волосками. — Мы играем по моим правилам.

Хочу возмутиться: это что еще за правила такие бесчеловечные, но