– Хорошо, спасибо.

Я уже отворачиваюсь от стойки, но крепкая рука Джеймса удерживает меня на месте.

– Прошу прощения, мисс… – он наклоняется над столом.

– Миссис Хендерсон, – глаза женщины становятся круглыми, губы поджимаются в уголках.

– Верно. Конечно, вы миссис, – мурлычет он. – Как жаль.

– О, да что вы.

Женщина смотрит вниз, заливаясь румянцем, а мне хочется рассмеяться: кажется, он с ней флиртует.

– Я понимаю, что вы и директор Диксон люди занятые, – продолжает он. – Но мы очень спешим.

Я вскидываю брови. Мы спешим?

– Вы окажете мне большую услугу, если сообщите ему, что мы его ждем.

Ее улыбка тотчас исчезает, и это неудивительно, ведь, несмотря на его любезный тон, в нем присутствует властная нотка, не оставляющая места для споров.

Она кивает, тянется к телефону, говорит несколько слов и кладет трубку обратно.

– Я вас провожу, – улыбается она.

– Вот и замечательно, – Джеймс хлопает в ладоши.

Мы с Джоном только и успеваем переглянуться, как ладонь Джеймса уже опускается мне на поясницу и подталкивает в коридор.

Директор Диксон – невысокий, коренастый мужчина, который выпячивает грудь и улыбается так широко, что можно разглядеть его зубы мудрости. Он рассказывает об учебном плане и обещает, что Джон будет в надежных руках, тем более что он – ребенок его друга, Питера Майклза, о чем он напоминает нам не менее тридцати раз. Но сколько бы он ни старался, ему не удается владеть ситуацией так, как это делает Джеймс, поэтому на каждый вопрос, заданный Крюком, голос директора Диксона становится все более строгим.

– У вас остались какие-нибудь вопросы? – спрашивает Диксон. – Если нет, то попрошу одного из мальчиков-старост спуститься и проводить Джона в его комнату.

Горло начинает сжиматься: мне так не хочется прощаться. Я протягиваю руку и беру Джеймса за руку, переплетая пальцы.

Он сдавливает мою ладонь, подносит наши руки ко рту и целует тыльную сторону моей ладони. От его прикосновения в животе порхают бабочки.

– Подождите меня в холле, ладно? – обращается ко мне Джеймс. – Мне нужно переговорить с директором.

– О чем? – я качаю головой.

– Детка, – он зачесывает мои волосы за ухо. – Моя забота распространяется не только на тебя, но и на твоего брата. Все мы теперь в одной лодке.

Теплое, тягучее чувство благодарности разливается по моим внутренностям. Потому что он здесь. Потому что он хочет подарить Джону то, в чем он так отчаянно нуждается. Потому что ему не все равно.

– Спасибо, – я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь к его губам.

Подмигнув, он разворачивает меня и подталкивает по направлению к коридору. Я поворачиваюсь, но он уже закрывает дверь. Все, что я успеваю увидеть, – это округлившиеся глаза директора.

– Как ты думаешь, что он там делает? – спрашивает Джон, когда мы оказываемся в холле.

– Не знаю. Наверное, о делах завел разговор, – я пожимаю плечами.

– Он мне нравится, – Джон хмыкает.

– Мне он тоже нравится, – улыбаясь, я заглядываю брату в глаза.

– Знаешь, Венди, это совершенно нормально.

– Что именно?

– Грустить о том, что я уезжаю.

Горло сжимается, и я смотрю в потолок, пытаясь сдержать слезы. Готова поклясться, что за последние два дня я плакала больше, чем после смерти матери, и мне это надоело. Ненавижу чувствовать себя такой слабой.

– Мне грустно, – я улыбаюсь. – Но ты не так далеко, и мы в любой момент сможем созвониться.

– Я тоже буду скучать, – кивает Джон.

Он обнимает меня, а я закрываю глаза, чувствуя, как ком в горле постепенно увеличивается.

– Я люблю тебя, Венди.

Жжение, которое зарождалось у меня в горле, теперь переходит прямо в глаза, и я обнимаю брата еще крепче.

– Я тоже тебя люблю. Жаль, что папы здесь нет.

– Он нам не нужен, – он отстраняется, его челюсть напрягается.

Через несколько минут Джеймс выходит из кабинета и направляется прямо к Джону, протягивая ему лист бумаги.

– Запиши этот номер в свой телефон. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне.

От этого жеста у меня щемит сердце.

– Все будет в порядке, – челюсть Джона подергивается, ноздри раздуваются.

– В этом я не сомневаюсь, – Джеймс, сжав плечо Джона, наклоняется к нему, чтобы сказать что-то на ухо.

Я напрягаю слух, надеясь расслышать его слова.

– Просто помни: из любой трудной ситуации существует выход. Все это – временное явление. Не обстоятельства определяют твою ценность, а то, как ты восстанешь из пепла после разрушительного пожара.

Глава 24

Джеймс

Я забрасываю Венди домой, практически не попрощавшись: нетерпение сжимает мои внутренности, как удавка, с каждой потраченной впустую секундой.

Поездка в Рокфордскую школу заняла больше времени, чем предполагалось, но мне показалось важным сообщить директору о своих ожиданиях относительно Джонатана Майклза. Не знаю, почему я чувствую с ним такое родство. Может быть, потому что он брат Венди, а раз она моя, то и он тоже. А может потому, что он очень похож на меня. Я заметил, как напрягались его мышцы, когда он защищался от натиска, с которым вряд ли мог справиться.

Как бы то ни было, судя по глазам Венди, сегодня ей пришлось нелегко. Она, конечно, и сама бы справилась, но за время нашего общения я понял, что, пусть она послушна и хорошо воспитана, эта девушка обладает несгибаемой волей и преданностью. Она любит своего брата, и, по какой-то причине, такая семейная связь вызывает во мне желание обеспечить ее счастье и счастье тех, кого она любит.

Спустя еще тридцать минут колеса моей машины начинают хрустеть на гравийной дорожке, ведущей к Пещере Каннибала. Солнце едва зашло, окрасив пейзаж в розоватый оттенок, недостаточно светлый для четкого обзора, но и не настолько темный, чтобы не видеть ничего.

Я приближаюсь к месту нашей привычной встречи. В груди все начинает клокотать от понимания, что я не встретил ни одной другой машины. Я опаздываю, но не так уж сильно. По позвоночнику невольно пробегает холодок, а интуиция подсказывает, что нужно сохранять бдительность. Я паркую машину, оставляя ее заведенной, и осматриваю окрестности.

Никого.

Оставив в кармане увесистый нож, я тянусь через консоль, открываю бардачок и достаю оттуда перчатки и пистолет HK USP сорокового калибра. Обычно я пользуюсь клинками, отдавая предпочтение более близким контактам, но интуиция еще никогда не подводила – с моей стороны было бы глупо взять нож на встречу, которая вполне может обернуться перестрелкой.

Я натягиваю перчатки, разминаю шею – спина отзывается глухим хрустом. Выйдя из машины, я прячу пистолет за пояс брюк и двигаюсь вперед. Я