я уверена, что мы лучшие. Фран накладывает песок в ведерко, утрамбовывает его и переворачивает. Раз! Получается суперкуличик, который я равняю по краям. И мы начинаем снова. Когда время подходит к концу, у нас готово целых пятнадцать куличиков, а в командах понторезов и фифочек – только десять, притом на четверых!

Они облажались!

– Браво, команда номер восемь! Вы набрали двадцать девять очков.

Это переносит нас сразу на третье место, несмотря на провал с квадроциклами. Это уже на что-то похоже! Хо-хо!

Мы переходим на участок «бросания сланцев»; все команды закончили лепить куличики и выстроились в ряд перед линией броска.

Нам снова напоминают правила. Это легко.

Мы становимся в позицию:

– Команда номер один.

Мать швыряет с ноги сланец, и тут же получает им по лбу, вызывая всеобщий смех, а ее дочка – десятилетняя пигалица – бросает его максимум на метр. Промах! Оказывается, это не так просто: мы видим, как команды одна за другой терпят крах. Такое впечатление, что даже у понторезов оба сланца – левые. Что касается нас… Ухохочешься!

Фран бросает правую шлепку, она взлетает в воздух метра на три и приземляется около ее ноги. Вторая после броска вообще остается висеть на пальце ноги. Тогда я беру все на себя и мысленно ставлю на кон все, что у меня есть. Сосредотачиваюсь, смотрю на правый сланец, прикидываю место, где он должен приземлиться, – и р-р-раз! Он пролетает по меньшей мере два метра, ура! Я хотя бы сохраняю лицо. Потому что при второй попытке я отправляю сланец куда-то себе за голову. Ноль очков.

Глядя на неутешительный счет – три очка в нашу пользу, – зато рассмешив половину зевак, – мы готовимся к следующему этапу. И теперь все гораздо сложнее… Нас ждет спринт по песку.

Две подружки в мини-шортах смотрят на нас с ухмылкой, уверенные, что мы облажаемся, как облажались они, уронив сланцы в песок. Вот стервы.

– Всего двести метров, – шепчу я Фран, – это же не может быть труднее, чем подняться на террикон, правда?

– Там я чуть не умерла, а здесь… Надеюсь, ты умеешь делать искусственное дыхание «рот в рот».

– Все обойдется.

– Я бы на это не рассчитывала…

Судья свистком объявляет старт.

Сначала я делаю глупость – пускаюсь бежать в сланцах, и, наверное, выгляжу, как марионетка. Тогда я сбрасываю их и, отшвырнув в сторону, бросаюсь вперед из последних сил. Я потею, страдаю, задыхаюсь. Как же это далеко от спокойной пробежки с Элиоттом!

Когда я прибегаю к финишу, там уже стоят все, кроме Фран. Мы последние. Мне больно смотреть на подругу, которая уже готова сдаться. Она побагровела и буквально доползает остаток пути.

– Давай, Фран, ты почти у цели, не сдавайся! Давай! – кричу я, чтобы ее подбодрить.

Ей остается совсем немного, но, похоже, она поддалась отчаянию. И тут происходит нечто невероятное: люди, которые наблюдают за нею, начинают горячо поддерживать ее аплодисментами. Честно говоря, это приятно, но добрым сердцем могут похвастаться далеко не все.

– Если ты толстая, то бег не для тебя, – говорит одна из девиц в мини-шортах. Они сидят на земле и наслаждаются зрелищем.

– Бедная девушка, мне за нее стыдно, – поддерживает другая.

Я специально встаю перед ними, подпрыгиваю на месте в поддержку Фран и как бы нечаянно поднимаю пятками фонтанчики песка, который летит прямо им в физиономии. Я слышу, как они взвизгивают. Кто бы мог подумать, что я такая вредина! Так им и надо!

Появляется Фран – на последнем издыхании, еле живая.

– Ну, как ты?

Она падает навзничь в песок и поднимает большой палец вверх.

– Даже ничего не болит…

Ей требуется добрая четверть часа, чтобы прийти в себя, пока остальные делают несколько глотков воды и готовятся к последнему испытанию.

– Сколько мы набрали? – спрашивает Фран.

– Тридцать два. Мы – предпоследние, в этом задании не заработали ни одного очка…

Она решительно встает, глаза у нее горят.

– Мы их всех уделаем.

Что?! Это говорит Фран? Полагаю, пока она лежала и приходила в себя, у нее в мозгу перегрелась пара нейронов…

На пляже установлены десять баскетбольных корзин на штангах, надежно вкопанных в песок. Мы готовимся, это будет кровавая битва! Но я – вполне в своем духе – упрямо бросаю мяч мимо корзины, две девицы тоже не попадают ни разу, да и остальные команды мучаются, ну а Фран делает штрафные броски один за другим. Она целится, подбрасывает мяч, метко отправляет его в корзину и из десяти подходов не промазывает ни разу – невероятно!

Семь отведенных на испытание минут истекают, а я подсчитываю в уме: по моим прикидкам, мы набрали пятьдесят очков, а пятьдесят плюс тридцать два будет…

О, черт, мы выиграли.

– Мы выиграли! – кричу я, не дожидаясь, когда судья объявит счет. – Фран, мы выиграли!

– Итак… Победа присуждается… команде номер восемь!

Фран оборачивается и, подмигнув мне, улыбается.

– А я тебе что говорила?

Это правда, она не сомневалась ни минуты. Но остается еще один вопрос: сто одиннадцать кило арахиса в карамели, что нам с ними делать?

Пакита ничего не могла с собой поделать – она хотела знать, где он живет и с кем. Однажды вечером она дождалась, когда он выйдет из офиса (она знала часы и место его работы) и ехала за ним на машине до паркинга в центре, а потом шла пешком, стараясь держаться незаметно. Она видела, как он вошел в одно старое здание, а потом его фигура промелькнула в окне третьего этажа. Она долго стояла, не шевелясь, и чувствовала, как бешено бьется сердце.

А потом, как-то утром, зная, что они с женой уезжают на работу в одно время, она припарковалась на их улице и стала ждать в машине. Они вышла из здания вместе, и у Пакиты перехватило дыхание: настолько жена Армана оказалась красивой, далеко не такой толстой, как она сама.

Сначала природная красота женщины ошеломила ее; она почувствовала себя жалкой, ничтожной, отвратительной. Потом она сказала себе, что, чтобы удержать Армана, этой женщине недостаточно одной внешности. Пакита обладала умением, которому научила ее жизнь и которое у жены Армана, очевидно, отсутствовало: она изо всех сил боролась за свою мечту и была готова отдать за нее все.

Все и до последнего.

Список моих запретов

Носить: юбки, короткие платья и шорты – не могу поверить, что я это сделала…

Топы на бретельках и короткие рукава– да, я этого достойна!

Пояс для чулок (со смеху еще никто не умер)