– Файзулин тебе рассказал все правильно. Добавить,пожалуй, и нечего. Никакого компромата ни на агентство, ни на самогоАгеева. – Он угрюмо помолчал. – Ну, и чего ты от меня хочешь?Установить слежку за всеми замешанными лицами?

– Я о таком счастье и не мечтаю… – зондирующепроговорила Даша.

– И правильно делаешь, – отрубил Воловиков. –У тебя есть люди, вот и развлекайся, пока начальство доброе… Ты ведь ужепоняла, что оно доброе?

– И даже поняла, почему.

– Молодец. Крутись, шевелись, работай. Сама. Понимаешь,все это интересно, но как бы по большому счету не оказаться в дураках… Вполнеможет быть, что за мельтешением всех этих шустриков стоит нечто экономическое.В этом случае ОБЭП будет ужасно рад, что мы проделали за них работу, а ты…Тебя, конечно, скупо похвалят и похлопают по плечу, но ты-то сейчаспредъявляешь задел на нечто грандиозное, а это совсем другой коленкор… Тысама-то с прежней истовостью веришь, что тут – большая уголовщина?

– Верю, – сказала Даша, глядя ему в глаза.

– Ну так шевелись, как камбала на сковородке…

– Камбале шевелиться на сковородке трудно, она плоская…

Воловиков поморщился, словно у него ужасно ныли зубы:

– Дарья, не востроумничай. Жаль время тратить нашуточки… плоские, как камбала. Работай, работай! Одного – за французом, второго– за Зыбиным…

– Третьего, осторожненько, за Агеевым…

– Говорю, твое дело! Крутись, но не подставляйся идавай результат! Результат давай…

Даша присмотрелась к нему и тихо спросила:

– Что на Черского?..

– Ага, – сказал Воловиков. – На Черскогопришел комплектик фотографий. Механизм тот же – заявился пацан, бросил конвертвозле дежурки, выскочил, прыгнул на мопед – и след простыл. Погоди! Дайзакончить. А параллельно на тебя за последние два дня пролился дождик иззаявлений. Ради въедливой точности – девять штук. Семеро из сатанистской шайки,госпожа Хрумкина и сам фон Бреве. Все девять крайне грамотно написаны, разнымистилями, но в одном ключе. Пишут, что ты, прикидываясь на их шабашахжурналисткой, лакала водку бутылками, таблетки лопала горстями, уколы ставилапо три враз, и вообще, стопроцентно походила не на честного российскогоследователя, а на последнего панка. И потому они очень удивлены, они, конечно,понимают все тонкости оперативной работы, но никак не думали, что возможностоль изощренное вживание в роль – мол, в том состоянии, в каком ты бывала,никак не могла оставаться объективной и честной. Малолетняя Светочка на пятистраницах живописует, как ты ее загоняла в ванную и с искусственным членомприставала. Немец утверждает, что ты ему совала пушку под нос и обещала вподвале расстрелять, и спиртным при этом от тебя несло, как от «Трех пескарей»…

– Козлы, – сказала Даша. – Он сам нажрался,как жопа в гостях…

– Верю. Его состояние врачом зафиксировано в особойбумаге… Даша, таких телег на любого опера пишут множество. И никто не спешит ихпринимать на веру. Но тут случай особый. И оттого, что инспекция по кадрамзациклилась на чести мундира, и оттого, что все эти засранцы писали в двух-трехэкземплярах, и оттого, что почти у каждого есть лапа…

– Меня что, на ковер вызывать будут?

– Думаю, пока нет. Дрын стоял, как ЖелезныйДровосек, – твердил и про гнусную компрометацию одного из лучших егоследователей, и про то, что вы с Глебом уже заявление подали, а в эротическиезабавы жениха и невесты по нынешним временам лезть как-то не с руки… Но всеравно, папочка пухнет. Смекаешь? Тут уже не мелкие пакости, тебяцелеустремленно едят. И спасение тут в одном – опередить. Вот и опережай,шевелись! Ты сейчас, как велосипедист: остановишься – упадешь…

– Мне бы людей…

– Даша… – слегка поморщился Воловиков. –Начинаешь рассуждать, как иные генералы, – если убийцу ловят сто человек,все прекрасно, а если трое – пиши пропало… У тебя были на определенном этапе имашины, и люди, и техника, и все равно ты этого Икса – или как там егозакодировать – не вычислила, ни на шаг не приблизилась. А информации у тебясейчас не больше, чем было тогда. Где ж гарантии, что с кучей народу на этотраз ты его быстро вскроешь? Я неправ?

– Правы, – сказала Даша угрюмо. – Но хотя бымашины… Они все на колесах, фигуранты, и на хороших.

– Две машины с водителями. Вот тебе максимум щедрот отскудных возможностей, – шеф ухмыльнулся. – Знаешь, мне пришло вголову… На тебя работает ситуация. Нельзя отобрать у тебя дело и отдать кому-тодругому, чтобы тот его благополучно угробил, потому что официально никакого делаи не существует. Как его назвать? «Дело о неизвестном преступнике, укрывающемсяза кулисами на втором плане»? Тут твоя сильная сторона – и в то же времяуязвимое место… С Казминой-то гладко прошло? – спросил он вдруг.

– Гладко, – сказала Даша. – Извивалась я, какморская водоросль. Она меня в конце даже соизволила «деточкой» обозвать. Ноглаза были холодные…

– Ничего, главное, что новых телег не пишет.

– А слушок про то, что я стучу «соседям», все ещеползает?

– Да ползает, знаешь ли. Но поскольку Граник в это неверит, с этой стороны подвохов не будет.

– Вот Граника бы еще пристегнуть…

– Это к чему?

– Мы этот аспект до сих пор как-то стыдливо обходили,словно благородные дворяне, у которых дочка с цыганом сбежала… – сказалаДаша. – Но может, пора и назвать вещи своими именами? Я не говорю, чтовозле меня есть протечка. Но я ее порой чувствую, я ее подозреваю…

– В твоей группе? – тихо, медленно произнесВоловиков.

– Вполне возможно. Все дело в количестве совпадений.Сатанисты вдруг узнали, кто я такая, – совпадение. Художника покалечиличуть ли не сразу после нашего разговора – тоже совпадение. Террористы появилисьна студии буквально за пару минут до того, как мне приехать, – совпадение.А потом и четвертое – автозак рванул. Не много ли? Тут уж количество переходитв качество. Можно допустить, что Икс не делает ошибок оттого, что чертовскиумный, профессор Мориарти Шантарской губернии. А ежели скрепя сердце принятьнеприятную версию, что его кто-то регулярно информирует, кое-что совсем иначеобъясняется…

Воловиков напряженно молчал.

– Я понимаю, – сказала Даша. – У меня у самойна душе похабно и уныло, нельзя такое на моих ребят, на своих ребят вдругвзваливать только на основании того, что мне причудилось… И все-таки стоит намдопустить «протечку», признать, что у меня в группе кто-то сдает на сторону,иные логические прорешки сами собой штопаются.

– Прорешки, может, и штопаются. А дела это ни на шаг непродвинет.

– Но согласитесь, автозак мог рвануть только свой. Япосле исторического визита в ФСБ потолковала с экспертами. Бомбочки сейчас естьвесьма компактные и сильные, достать из-за пазухи и пришлепнуть – три секунды…