– С автозаком и в самом деле все выглядит грязнеенекуда. Но это еще не означает, будто тот, кто его рванул, есть в то же время итот, кто стучит от нас, изнутри… ладно, в твоей группе. Там была масса народаиз всех абсолютно силовых контор, какие только в Шантарске существуют. Иных явпервые в жизни лицезрел вживе.

– А точный список есть? Нету. Никто его не вел, потомучто расследование по взрыву растаскали по десятку тех самых контор. Любой,имевший удостоверение опер-состава, мог пройти внутрь кольца. И все мои тамкрутились…

– Хорошо, – сказал Воловиков. – Буду идтитебе навстречу со всем усердием. Предположим, у тебя в группе есть «протечка».Далее предположим, что это он, ссученный, рванул автозак. Но ведь отсюдаавтоматически вытекает, что террористы были липовые и забросили их тудаисключительно для того, чтобы прикончить тебя, как только появишься? Вот впоследнее я, извини, не верю ни капельки. По одной-единственной, но крайневесомой причине: мы с тобой профессионалы и знаем, как легко можно убратьчеловека, даже если он капитан милиции. Тебя можно было сто раз грохнуть наулице, в подъезде, сопляк-наркоман мог ткнуть шилом в бок на крылечкеуправления – бывали покушения и наглее. Согласен с Шугуровым: по террористаммногое абсолютно неясно. Но устраивать весь этот якобы чеченский налет радитого, чтобы прихлопнуть тебя, – извини, это отдает такимнепрофессионализмом и ненужной усложненностью… Твой Икс в твоем же описаниипредстает, словно два разных человека: один дьявольски ловок ипредусмотрителен, к тому же располагает источником в твоем окружении, второй –удивительно туп и одержим маниакальной страстью предельно усложнять самыепростые акции. Хочешь сказать – Иксов двое? Совершенно ненужное, притянутое зауши усложнение…

– Может, он больной?

– То гений злодейства, то дебил? – Воловиковпомолчал. – Даша, я нисколько не сомневаюсь ни в твоих охотничьихспособностях, ни в здравом рассудке. И чем дальше, тем больше начинаю верить,что за всем этим действительно стоит некий «второй план», иначе тебя непытались бы сожрать столь тщательно и потаенно… Но порой мне, уж прости, кажется,что ты от полного бессилия начинаешь шарахаться в сторону неприкрытойфантастики. Ставишь вовсе уж киношные версии, все вокруг замыкаешь на своюперсону. Плохо мне верится в преступление века применительно к нашемупродымленному граду…

– И в то, что в группе у меня может оказаться протечка,не верите?

– А почему сразу – протечка? Давай выбирать версиипопроще. Более приглядные для ребят, с которыми ты столько времени работала…ну, не со всеми, Сергей – человек новый, и все равно. Если тебе залетный иностранец,которого ты раскрыла по чистой случайности, с помощью совершенно постороннегочеловека, мог прилепить хитрый микрофон, то почему этого – или чего-то похожего– не могло случиться с кем-то из ребят? Возьми и устрой проверку на «клопиков».Пусть сто раз подумают и прикинут: не обронили ли словечка в компании сто разпроверенного человека, пусть даже своего. Как-то очень уж легко ты их всехчохом в подозреваемые загнала. Ну, не всех, одного, но получается – чохом.Что-то в тебе, Даша, начало проглядывать этакое, то ли от волка, то ли отробота… Ты подумай: если бы тебя так быстро и равнодушно зачислили в кандидатына списание, едва получив пакетик с пресловутыми фотками…

– Да я все понимаю, – сказала Даша. – Ясвинья, робот, бездушное создание, и подозрительность у меня бериевская… Может,я и правда – от бессилия? Но порой жутковато становится – такое впечатление, он совершенно не делает ошибок. С людьми такого не бывает, даже с гениями. Либоэто дьявол, либо у него есть возможность держаться в курсе наших дел.

– А может, это я? – с непонятной улыбкой,вкрадчиво спросил Воловиков. – Не ты одна детективы читаешь. Это жеизбитый прием – благородный сыщик и ссученный шеф… Ну скажи честно – на столькотвои подозрения не простираются? Или и я – кандидат в закулисные злодеи? Не вслужбу, а в дружбу, мне просто интересно…

– Вы бы не успели организовать террористов настудии, – сказала Даша, улыбаясь широко, всем видом давая понять, чтошутит. – Вы вообще не знали, что я туда еду…

Воловиков пригляделся к ней и тихо присвистнул:

– Ну, Дарья… Я не обижаюсь, меня обидеть трудно. Простохочу мягко и ненавязчиво напомнить, что шизофрения, если верить врачам, так иначинается – кругом одни враги… Весь мир идет на меня войной. Ты ужпоаккуратнее, а то сдвинешься ненароком. Или Скаличева вспомнила? Да не мнисьты, мне твои извинения до лампочки… Мне одно нужно: чтобы тебя чересчур незаносило. А то знаешь, опера и в самом деле умом сдвигались, бывало… – онрезко сменил тон, голос зазвучал жестче. – Ладно. Я твой здоровый цинизмпонимаю, сам циник, должность такая… Версию об утечке информации через кого-тоиз членов группы, как гипотезу принять могу. Коли уж и генералы, случалось,ссучивались… Но позволь тебе напомнить, что такая ситуация прямо-такинапрашивается, чтобы ее использовали на все сто. Если у тебя завелся «крот» –нужно от этого танцевать. Беги впереди него, уводи в сторону, начинай, каквыражались в войну, функельшпиль… Опережай события, а не грусти в углу!

– Вот так оно все и обстоит, – сказала Даша.Замолчала и глотнула газировки прямо из горлышка. Во рту за время тронной речиизрядно пересохло. Закурила, обвела их взглядом. – Мысли будут, господасыскари?

Три пары глаз уставились на нее с самым разным выражением.Палитра эмоций была богатая, что уж там.

– Ладно, временно плюнули на субординацию, –сказала Даша. – Кто-нибудь думает, что я – последняя поросюшка?

– Вообще-то, если абстрактно… – проворчалСлава. – То где-то близко…

– А я-то смотрю, чего это нас не дергают и новоговообще не навьючивают… – сказал Толик.

Косильщик промолчал.

– Каюсь, – сказала Даша и в доказательство,захватив из пепельницы чисто символическую щепотку пепла, демонстративноразвеяла в воздухе над головой. – Считайте, что меня терзают муки совести…Только если вы все спокойно обдумаете, то безусловно согласитесь, что другоговыхода не было. Я и допрежь некоторые сомнения высказывала – я да Сергей. А выдвое усиленно держались здравого смысла. Поэтому вношу предложение: разомпокончить с упреками и покаянием и с воплями ринуться в бой. Потом за бутылкойобговорим, кто был поросенок, а кто нет… Возражения есть?

– А я же говорил! – обрадованно взвился Косильщик.

– Говорил, – сказала Даша. – Хвалю. Только неувлекайся, орел. Десять секунд на законное торжество – и баста.

В дверь осторожно заглянул Федя.

– Заходи, – сказала Даша. – Ну?

– Полчаса таскался вокруг здания. Ни машины под теминомерами, ни француза. Сидит там в паре машин самый разный народ, но не заметиля, чтобы слушали…

– Молодец, – сказала Даша. – Иди в коридор ибди. Если вдруг покажется француз, не пускай. Что угодно придумай – скажи, мытут Фантомаса поймали и маску снимаем. В конце концов, тут не проходной двор,если что, держись посуровее, ты ж нижний чин, непосвященный, тебе хамитьсудьбой положено…