Я сейчас позвоню в полицию! — Я блефовала,потому что в квартире не было телефона. Звони куда хочешь, только не забывай,что к этой квартире не подведен телефонный провод, — словно разъяренныйжеребец, заржал Лев.

— Тогда я выйду на балкон и начну звать напомощь. Мне обязательно помогут.

— Только погромче ори, чтобы приехалполицейский наряд и доставил тебя в тюрьму, потому что у тебя нет ни имени, ниродины! У тебя нет даже никаких бумаг, а здесь, как и везде, нет бумаг, значит,нет человека. Без бумажки ты какашка. А девку твою отдадут в приют, из которогомы ее обязательно заберем Можешь не сомневаться. У нас есть связи и деньги.

— Ну и сволочь ты, Лев, — обреченно произнеслая своим голосом. — Ну ты и сволочь!

— Давай не будем выяснять отношения черездверь. Пусти нас в квартиру, и мы подробно обо всем поговорим.

— Ага, нашел дуру! Утром я поеду в Российскоепосольство и подробно расскажу нашему послу обо всем, что со мною произошло. Аеще я расскажу про тебя и твоих друзей.. Так что в американскую тюрьму придетсясадиться тебе. Она уже давно по тебе плачет. Понял?!

— Не понял. Ты и из подъезда-то не выйдешь.

Поняв, что у меня может начаться истерика, яприпала к двери и заголосила:

— Левушка, я тебе все прощаю… Будь другом,убирайся к чертовой матери вместе со своими братками! Я вас не знала и знать нехочу. Давайте разойдемся миром, вы забудете про меня и мою дочь, а я забуду проваше существование без всяких претензий.

— Как это без претензий?!

— А какие ко мне претензии? — почти задыхаясь,спросила я.

— Их слишком много! Если ты прямо сейчасотваливаешь нам полтинник баксов, то мы на все закрываем глаза и забываем отом, что ты топчешь эту землю.

— Сколько?

— Полтинник баксов. Ровно столько стоит твоясвобода.

— Пятьдесят долларов?

— Пятьдесят тысяч, дура!

У меня пересохло во рту и потемнело в глазах.

— Ты что, совсем спятил?

— А ты думала, тебе всегда халява будет:халява, милочка, закончилась. Пришло время расплачиваться по счетам.

— По каким еще счетам?

— По обыкновенным. Тебя сюда наша фирма со всемиудобствами за своей счет доставила… — начал было Лев, но я зло перебила его:

— Да какая, к черту, фирма?! Вы жалкая кучкабандитов, торговцев живым товаром!!!

Лев не придал значения моим словам ипродолжил:

— В мотеле на халяву жила, жрала, сколькохотела и что хотела! В клинику тебя возили! Это мы все вбиваем в наши расходы.За твоего ребенка нам покупашка тридцатку баксов заплатил, а ребенка так и неполучил. Приходится неустойку оплачивать.

— Да вы, гады, хотели моего ребенка продать наорганы! — чуть было не разрыдалась я.

— А тебя вообще не должно интересовать то, чтомы сделаем с твоим ребенком. Ты хотела его продать, а мы хотели этомупоспособствовать. Его дальнейшая судьба должна быть тебе просто по барабану. Добалды, короче…

— Как это не интересовать? Это же мой ребенок!

— Это уже не твой ребенок, а наш. За него снас теперь клиент деньги требует. Так что давай или полтинник баксов, илисвоего ребенка.

— Не получите ни того, ни другого.

На лестничной клетке открылась соседскаядверь, выглянула пожилая женщина. Посмотрев сонным взглядом, она спросила их очем-то и громко зевнула. Лев ей что-то ответил. Их диалог продлился около пятиминут. Как только старушка исчезла за порогом своей квартиры, громко хлопнувдверью, Лев проговорил уже более суровым голосом:

— Давай открывай, а то уже соседи потихонькуначали высовываться. Лишнее внимание нам ни к чему.

Так это же хорошо! Сейчас соседи начнут нетолько высовываться, но и вызовут полицию.

— Не откроешь, мы взломаем дверь…

— На вашем месте я бы не стала этого делать.Если соседи реагируют так только на то, что вы тут стоите, то представьте, чтобудет, если вы начнете ломать дверь.

— Хорош базарить!

— Ну так и проваливайте, если хорош, — струдом проговорила я и почувствовала укол в сердце.

Ударив по двери кулаком, Лев посмотрел набратков и злобно усмехнулся:

— Ну что, придется немного у дома подежурить.Эта сука без еды долго не протянет. Немного поголодает, и сама нам своего выродкавынесет.

— А может, мы все-таки дверь того? — спросилбраток с тупым лицом.

— Да эта старая карга нас уже просекла, —произнес Лев недовольным голосом. — Наверное, к двери припала и подслушивает.Скоро будет светать. День подождем. Если Ольга из дома не выйдет, следующейночью придется брать хату штурмом, только тихо и осторожно, чтобы не привлечьвнимание посторонних.

Припав к двери, Лев процедил сквозь зубы:

— Послушай, дура бестолковая, мы будем стоятьу подъезда до тех пор, пока ты не сдохнешь в этой квартире. Как загнаннаякрыса. Или мы просто выберем момент и взломаем дверь. Если ты одумаешься, выйдина балкон и махни нам рукой. Мы забираем у тебя ребенка и гарантируем твоюнеприкосновенность. А это значит, что ты получаешь свою десятку баксов, мыпосадим тебя в самолет и пожелаем мягкой посадки. Подумай хорошенько. Если тыне сдашься добровольно, исход будет плачевный, даже трагический. Ты же мечталавернуться на родину с деньгами и начать новую жизнь! Пожалуйста, мы сделаемэто. Мы всегда играем по правилам.

— Я хочу вернуться на родину со своей дочерью,— с трудом сдерживая рыдания, сказала я. — Если бы вы посадили меня в самолетвместе с дочкой… Я бы всю жизнь работала и все до копеечки вам отдала…

— У тебя только один выход. Подумай, но знай,каждая минута работает против тебя.

Мужчины направились к лифту и исчезли из полязрения. Я села на пол и разрыдалась.