— Нашей, — поправил Попов, — нашейорганизации, полковник. Вы два раза оговорились, назвав организацию «вашей». Вытеперь полноправный член нашей организации.

— Меня уже приняли?

— Вы прошли все психологические тесты, — пояснилПопов, — это самое важное. Но мы хотели с вами срочно увидеться непоэтому. Дело в том, что вы были в командировке в Швеции еще в те времена,когда наша организация называлась совсем по-другому.

— Об этом меня много раз спрашивали. Я работал там,когда в Скандинавии находился Павел Слепцов, с которым мы дружили. И на этомосновании вы сделали ошибочный вывод, что именно я был его связным. Учитывая,что я еще живой, вывод был поспешным и неквалифицированным. — Он не моготказать себе в удовольствии высказать подобные претензии генералу. Хотя бы притакой частной беседе.

— Да, — согласился Попов, — ошиблись нашианалитики. Они взяли самый простой вариант. Если Слепцов был предателем, то ондолжен был иметь сообщника, который был его связным. На эту роль идеальноподходили именно вы. И нет ничего удивительного, что наши люди ошиблись. Содной стороны, вы были его другом, с другой — имели доступ ко всей информации,с третьей — были вне подозрений. Просто идеальный кандидат. Поэтому нашианалитики ошиблись. И прошло столько лет, спишите часть ошибки и на этот срок.

— Нет, — жестко заявил Тимур, — в нашем деленельзя так работать. Даже целый комплекс возможных догадок не может стать однимконкретным фактом. Этому, между прочим, учат и в вашей академии.

— Согласен, — кивнул Попов, — и поэтому мыпризнали свою ошибку. Сегодня я хотел поговорить с вами как раз о вашей работев Швеции.

— Но почему вас так интересует именно этот период моейжизни? — не понял Караев. — Что в нем было такого особенного, кромемоей дружбы со Слепцовым? Может, вы мне объясните?

Попов улыбнулся. Покачал головой:

— Судя по вашему досье, вы должны быть отличныманалитиком. Неужели сами не понимаете, что ни ваша работа в Скандинавии, нипредательство Павла Слепцова нас не очень волнуют. У нас есть другая, гораздоболее веская причина для подобного интереса.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Тимур.

— Именно в этот период работы в Скандинавии, —пояснил Попов, — информация шла через Финляндию. Швеция и Финляндия. Выпомните, кто часто бывал там в командировках по линии Первого главногоуправления КГБ СССР? Кто курировал это направление?

— Нет, не помню. Я работал во Втором главномуправлении, — ответил Караев, задумавшись. — Неужели вы думаете, чтоя сейчас могу вспомнить, кто туда приезжал и кто был тогда куратором этогонаправления?

— Офицер, занимавшийся аналитической информацией поСкандинавии. Знающий Слепцова и сумевший вычислить его возможное предательство.Он бывший генерал разведки, хорошо владеет шведским и английским языком, —безжалостно продолжал перечислять все факты из жизни неизвестного руководителяразведки генерал Попов, — некоторое время он провел в служебнойкомандировке в Финляндии, курировал шведское направление. А затем работал вгосударственных структурах нашей страны, занимая самые высокие должности вправительстве. Понимаете, о ком я говорю?

Тимур нахмурился. Это должен быть известный человек. Оченьизвестный. Бывший офицер разведки, курировал скандинавское направление,аналитик… Стоп. Господи, этого не может быть. Этого просто не может быть. Он сизумлением взглянул на своего собеседника.

— Это… это…

— Да, — кивнул генерал Попов, — это нынешнийминистр обороны и вице-премьер нашего правительства. Один из самых близкихлюдей нынешнего президента. И самых доверенных. Теперь вы понимаете, почему унас такой интерес именно к вашей работе в Скандинавии?

— Вы его тоже подозреваете? — усмехнулсяКараев. — Его считали одним из лучших аналитиков.

— Не говорите глупостей, — резко прервал егоПопов. — Конечно, мы его не подозреваем. Это было бы слишком большимподарком нашим заклятым друзьям, если бы у них появился такой агент. Я думаю,что в нашей стране мало секретов, которых он не знает. Включая и космическиевойска. Я думаю, что он знает их даже лучше, чем нынешний президент. Хотя тоттоже работал в разведке и на государственных должностях. Но у президента массадругих проблем — политика, экономика, наука, образование, экология и всепрочие… А тот, о котором мы говорим, занимается обороной и обороннойпромышленностью. Это очень закрытая тема.

— Я не совсем понимаю тогда, что именно вы хотите?

— Его окружение, — пояснил Попов. — Во всеммире пристально следят за нашей страной. Кто будет президентом через два года,когда закончится второй срок нынешнего главы государства? Согласитесь, что этоне праздный вопрос. Раньше считалось, что есть несколько кандидатов, средикоторых был и бывший министр внутренних дел, ныне спикер Государственной думы.Но теперь уже всем ясно, что реальных кандидатов не так много. Их только двое.Первый вице-премьер и бывший руководитель Администрации Президента и нынешнийвице-премьер и министр обороны. Только двое. И один из них был тесно связан снашими организациями. При этом мы еще не нашли связного, который работал наСлепцова в те годы. Но некоторые офицеры из окружения нынешнего министраобороны знакомы с ним еще по тем временам. Такое своеобразное братстворазведчиков. А если среди них был тот самый связной? Понятно, что мы не подозреваембывшего генерала разведки и министра обороны в предательстве. Но кто былсвязным Слепцова? Кто работал на американцев? Этот человек может оказаться вблизком, очень близком окружении нового главы государства, если таковым станетнаш министр обороны. Как вы думаете, что мы должны предпринять, чтобы недопустить такого развития событий?

— Я вас понял, — кивнул Караев, — теперь явсе понял.

— Сегодня на кладбище вы говорили с одним из бывшихсотрудников ПГУ КГБ Николаем Жажиным, — напомнил Попов.

— Вы следите за мной все время? — угрюмо уточнилКараев. — Даже когда я бываю на похоронах?

— За этими похоронами мы обязаны были проследить, и выпрекрасно понимаете почему. Вы не ответили на мой вопрос. Вы с ним встречались?

— Вы же сами на него и ответили. Конечно, встречался.Он сам подошел ко мне и представился. Но я его не помню по прежним встречам. Унего слишком невзрачное и незапоминающееся лицо.

— Идеальная внешность для разведчика, — кивнулПопов. — О чем вы с ним говорили?

— Ни о чем. Он переживал насчет смерти Слепцова. Вчетверг вечером они встречались примерно часа за полтора до встречи Паши сомной. Слепцов одолжил своему старому знакомому тысячу рублей. Жажин работаетсейчас в фирме, занимающейся сетевым маркетингом. Судя по его внешнему виду,дела у него идут не очень хорошо.

— Жажин работал в Швеции вместе с ПавломСлепцовым, — сообщил Попов. — Мы считали, что он давно умер. Он былуволен из органов внешней разведки еще в конце девяносто первого. Потом продалсвою квартиру, дачу, переехал, снова продал квартиру. Его следы затерялись. Онуезжал на заработки в Киргизию. На пять лет. Мы были уверены, что он давноумер. А он, оказывается, был жив и даже встречался со своим другом перед егосмертью.