— А я, между прочим, знаю! — свирепо сказал Илья Решетников,и девицы воззрились на него в изумлении.

Ох, как он ненавидел, когда девицы пялились на него сизумлением! Это еще от жены пошло — та все изумлялась, как он чего не скажет! Ибыло в этом изумлении столько тонкости, столько сарказма, столько скорби, чтопод этим взглядом его обуревало желание немедленно выброситься в окно.

— А откуда вы знаете?

— Оттуда, что я вчера на улице встретил Славку-программиста!Он теперь у вас работает, а когда-то у нас работал!

— Наш Славик?! У вас работал?!

— Ну да. Славик. А что? Почему он не мог у нас работать?! Мытут рядом… в двух шагах!

— И что он вам сказал, интересно знать?

— Он сказал — вон в окне Анфиска-сыщица. Вы то есть, яизвиняюсь. Я спрашиваю, почему сыщица? А он отвечает — потому что все находит илюбые загадки отгадывает.

Анфиса молчала, но по ее носу Наталья видела, чторекомендация Славика ей польстила.

— А я и думаю, значит, она — вы то есть — не толькомедсестра, но и… детектив, так сказать.

Так как Анфиса продолжала молчать, он еще раз с тоскойрванул свой манжет, покрутил запонку и уставился в окно.

— Ну, не к кому мне обращаться! — сказал он с тоской. —Какой еще частный детектив?.. Выдумки из телевизора!.. А мне надо… разобраться.Этот ваш… Израилевич сказал: в следующий раз вы того… помрете. Он говорит:накапливается отрава-то. Во мне накапливается.

Он отвернулся от окна, покачнулся и взялся рукой за голову.

Этот жест был странным, болезненным, каким-то натужным.Загорелые пальцы на бритой голове казались толстыми и неуместными, оннеуверенно потер висок и опустил руку.

Скулы у него покраснели.

Он не собирался устраивать никаких демонстраций, аполучилось, что устроил.

Устроил словно специально для девиц с их «тонкостью» иизумленными взглядами!..

Та, которая с кудрями и шикарным бюстом, немедленнооказалась рядом с ним и вцепилась ему в локоть, уставилась в глаза и приоткрыларот, и он стряхнул ее пальцы со своего локтя.

— Извиняюсь.

Кудрявая с бюстом куда-то отвернулась и сунула ему под носстакан воды. Он взял стакан и попил немного.

Во рту было горько и так гадко, словно он жевал пенопласт идолго не мог проглотить. Вода вся застряла в пенопласте, в горло ничего непролилось.

Анфиса смотрела на него довольно холодно.

— А… вы точно не алкоголик и у вас нет белой горячки?

— Точно и нет. Спасибо, Наташа.

— Пожалуйста, — пробормотала Наталья, никак не ожидавшая,что он запомнил ее имя.

Дверь открылась, и вошла Лида со своей чашкой в руке. Онаникогда не оставляла чашку в шкафчике, всегда с собой носила. Она вошла,окинула медленным взглядом авансцену и перевела его в партер, где сиделаАнфиса.

— В зале народу полно, — сообщила она скучным голосом, — аза столом одна Оксана. Как заведующей нет, так и в зале никто не работает, да,девочки?

Тут Наталья вдруг вышла из себя.

Она никогда не выходили из себя. А тут вдруг внезапнообозлилась.

— Чего тебе здесь надо, а? — спросила она пронзительнымголосом. — Что ты все шпионишь, Лидочка?! Чего тебе не хватает?!

Она говорила и напирала на Лиду бюстом, и та хоть и нехотя,но начала отступать.

— И чашку свою прихвати отсюдова!

— Я чай пить хочу!..

— Вот когда мы уйдем, тогда и будешь пить! Не раньше и непозже! Поняла?

— Да что ты ко мне лезешь?! Не лезь ко мне!

— Это ты к нам не лезь!..

— Да я к вам не лезу, только всяким бандитам в аптеке делатьнечего! Их надо в милицию сдавать, не приглашать туда, где материальныеценности!

Наталья вдруг покраснела, как помидор, воинственно тряхнулабюстом и пихнула Лиду в коридор.

— А… а он не бандит, выпалила она и зачем-то показала Лидефигу, — он, может, ко мне пришел!

— А зачем это он к тебе пришел?!

— Ухаживает он за мной! Ну что? Съела?!

Илья Решетников распахнул глазищи и замер. Анфиса хохотала.Наталья захлопнула дверь перед возмущенным Лидиным носом, повернулась,погрозила Илье Решетникову пальцем.

— Что вы надо мной смеетесь?!

— Я? — удивился он. — Я не смеюсь.

По правде говоря, смеялась Анфиса. Наталья и ей погрозила.

— Нам надо работать, — сказала Анфиса, поднимаясь. —Извините нас, пожалуйста.

— Как работать? — поразилась Наталья. — Ты что? Разве небудешь ему помогать?!

— Наташ, ты с ума сошла!

— Да ничего я не сошла! — с досадой сказала Наталья. —Человек тебе говорит, что ему обратиться некуда, а ты что?

— А что я?

— А ты из себя — Лидочку строишь! Ну?! Ты ж всякиеголоволомки, как орехи, щелкаешь!

— Ну вот, — оживился Решетников, — и Славка-программист мнето же самое сказал! Говорит, Анфиска все загадки отгадывает! Ну, соглашайтесь,девушка!

— А Славка-программист всем на вашей работе расскажет, что яАнфиска-сыщица из аптеки, да? И вся наша конспирация рухнет.

— Да никому он не расскажет! Он два года назад уволился, такя его в первый раз увидел вчера! Соглашайтесь, а? Я вам все расскажу, гдебываю, что делаю, с кем встречаюсь, а вы на работе посмотрите, может, заметитечего!..

Он подумал и вдруг добавил совершенно другим тоном:

— Помирать мне за просто так неохота. Радости никакой в этомнету.

— Это точно, — согласилась Анфиса.

— А вы не маньяк? — осведомилась Наталья.

— Да какой, блин, я маньяк! Я грузовыми перевозкамизанимаюсь. Фуры у меня, понимаете?!

— Так вы води-итель?!

Это Наталья зря спросила. У него на лбу было крупнымибуквами написано, что он не водитель, а хозяин. Впрочем, может, подобного роданадписи были отчетливо видны только Анфисе?

— Да какой я водитель! Я директор. У меня фирма, грузовымиперевозками занимается. Мы все подряд возим. Машины. Пиво. Панели. Бревна. Ну,канистра у нас есть, ее нам всякие химики часто заказывают. Ну… еще тамкое-чего. У нас даже лошадиный фургон есть и платформа для гоночных машин. Истраничка в Интернете! — Видно было, что страничкой он особенно гордится. — Намее Арсений Троепольский сделал! Слышали про такого?