Так звали самого именитого в стране дизайнера сайтов. Он былмолод, амбициозен, хорош собой, зубаст и профессионален. Его любили показыватьпо телевизору, и интервью с ним печатались в разных деловых газетах дляпосвященных, вроде «Ведомостей».

— Да, — пробормотала Анфиса. — Троепольский — это хорошо, онсайты не всем делает, насколько я знаю, но я-то не Троепольский! Как вы этосебе представляете?! Вот завтра я явлюсь в вашу контору и скажу, что я… кто тамя? Помощник?

— Ну, помощник. Или секретарша. Нет, секретарша у нас есть,куда я ее дену! Помощник, значит. И понаблюдаете, что там у нас происходит.Потому что если кто-то меня… того… отравить решил, это, значит, только наработе. Дома у меня не бывает никого. Только мать да тетя Света, домработница.Ну, жена заезжает, раз в год по обещанию, а больше… никого не бывает.

— Гости, собутыльники? Партнеры?

— Да не пью я, сколько раз говорить-то! И в гости ко мне неприходит никто, я не люблю… чужих! Это только на работе, точно!

— Анфис, случай как раз для тебя, — вдруг опять выдвинуласьНаталья, — ну что ты, правда?..

— А если я не найду никого? Я же не профессиональный сыщик?

— Ну, значит, похороните меня тогда, — сказал ИльяРешетников и улыбнулся, как все молодые мужчины, твердо уверенные, что не умрутникогда. — Все равно мне больше специального сыщика искать некогда. Мне прямосейчас нужно!..

Анфиса допила из кружки остывший кофе и посмотрела в окно,за которым опять принялся дождь.

Единственное окно особняка напротив даже и под дождемблестело, как отполированное.

Вот странность какая.

Наталья почесала свои кудри, стрельнула глазами в Илью изамерла.

Ей-то что за интерес, вдруг подумала Анфиса с раздражением.Она-то что так уж хлопочет?

— У меня работы полно, — произнесла она, прислушиваясь кэтому самому раздражению, — кто за меня работать станет?

— Да мы поменяемся! Хочешь? Я за тебя выйду пару раз в день,а потом у тебя вечерние смены будут, и ты к трем сможешь приходить. Правильно,да?

Илья Решетников кивнул, потянул со стула свой пиджак,напялил его и сверху оглядел обеих барышень.

— Я вам заплачу, — энергично пообещал он. — Сколько скажете,столько и заплачу. В пределах разумного.

— Ну, это понятно, — заключила Анфиса, поднялась исосредоточенно поправила на кармане пластиночку со своим именем. — Хорошо. Ясогласна.

Кажется, Илья Решетников ничего подобного не ожидал, потомучто уставился на нее во все глаза.

— Только вот что. У вас рабочий день во сколькозаканчивается?

— У нас?.. Как у всех. В шесть, а что? — ответил Илья.

— А то, что у меня смена завтра до десяти. Если придетсяизображать вашу помощницу, мне надо как можно быстрее посмотреть, что к чему.Где у вас… контора?

— Ну гараж-то у нас на Дмитровском шоссе…

— Что-о?!

— А офис рядом, в соседнем переулке, — договорил он быстро.— До вас два шага. Вы, значит, как завтра работу закончите, так приходите, а явас встречу и все покажу.

Он вытащил из нагрудного кармана визитную карточку, написална ней мобильный номер, покрутил ее перед Анфисиным носом, но застеснялся итихонько положил на стол.

Наталья вытянула шею и прочитала надпись на карточке.

«Илья Решетников» было выведено, разумеется, золотом.Генеральный директор.

Бедный, бедный Илья Решетников, генеральный директор!

— Вот что, я завтра во вторую смену выхожу. Я к вам передработай зайду.

— Вы с подругой приходите, — вдруг сказал он, — чтоб напервый раз. А потом пообедать можно. У нас там рядом ресторанчик ничего…

Девицы опять воззрились на него с изумлением. Он поморщился,кивнул, стал отступать в коридор, задел белый аптечный стул, который страшнозагрохотал. Генеральный директор подхватил стул, поставил его в центр кухоньки,кивнул в неопределенном направлении и исчез за дверью.

Анфиса с Натальей посмотрели друг на друга.

— Ужас какой-то, — задумчиво сказала Анфиса. — Во что мыввязались?!

— Да ничего страшного, — пробормотала Наталья неуверенно. —А что?.. Приключение.

— Вот только приключений нам и не хватает, — язвительнопроизнесла Анфиса. — Надо бабушке позвонить, вот что!

— Слушай, а я завтра никак не смогу с тобой пойти. К намдолжна мать Виктора прийти.

— Нет уж, матушка, — сердито заявила Анфиса, — это ты меня втравила,значит, со мной пойдешь! Никуда не денешься! Тем более болезный наш с тебя глазне сводил!

— Да ладно!

— Не ладно!

Наталья подумала, а потом повторила с удовольствием:

— С меня? Глаз не сводил?

— Ну конечно. Я же вижу, Наташка!

— Да ничего ты не видишь!

— Я не слепая! У него на лице все написано!

Наталья еще немного подумала, а потом вдруг стала бешеношарить по карманам халата.

— Где мой «Ксеникал»? — завопила она. — Мне надо срочнопринять таблетку!

* * *

В обед вдруг заявилась бывшая жена, чего он никак не ожидал.

В приемной сильно шумели водители, и он несколько развыходил и орал на них, чтобы они перестали вопить. Они переставали, ноненадолго, хотя старались, это он понимал. Водители хорошо к нему относились,считали за «своего», в отличие от зама, который был «дипломированный менеджер»и считать безграмотного начальника «за своего» решительно отказывался.

В конце концов Илья заорал, что сейчас же всех уволит, еслиони сами не разойдутся, потому что у него куча дел и сегодня он намерен сидетьдопоздна, и Гена, один из водителей, быстренько вытолкал всех в коридор. Номинут через двадцать они снова набились. В приемную их тянуло как магнитом.Собственно, тут их было два — магнита, имеется в виду. Секретарша Раиса ителевизор, разорявшийся в красном углу. Раиса телевизор не выключала никогда.

Секретарша заглянула к нему в кабинет, когда он как разпросматривал бумаги, а это занятие он ненавидел. Еще он думал о том, какуюглупость сделал, что ввязался в историю с этими аптечными девицами. Кроме того,голова болела ужасно и было как-то гадко, как будто стыдно, что у него такболит голова. Он не признавал никаких таких «тонкостей».

Как она может болеть, думал он, морщась от боли, когда она —кость?!