— Так у нее был брат? — ахнули мы в два голоса имногозначительно переглянулись. Роман Андреевич треснул ложкой по столу изаорал:

— Не сметь! — Голос у мужа такой, что ему впорукавалерийским полком командовать, мы с Женькой с перепугу полезли под стол, нововремя одумались, покраснели и потому разозлились.

— Ну что ты орешь, как потерпевший? — пристыдилаРомку подружка. — Ведь совершенно естественное любопытство…

— Я насчет домашнего ареста предупредил? Отлично.Сунетесь опять не в свое дело — пеняйте на себя. Это не игра и не дурацкийдетектив. Это по-настоящему. И ребенок самый что ни на есть настоящий. Дайтепрофессионалам возможность спокойно работать.

— Тоже мне, профессионалы, — пробормотала Женька имахнула рукой, сообразив, что Ромка сейчас опять заорет. — Да не рявкай тытак, что стекла дрожат. Мы дамы чувствительные, далеко ли до греха, — ивздохнула, глядя на меня. — Как же мы этого братца прошляпили?

— Зато Дунаев его не прошляпил, уложил наповал, —ехидно напомнил Роман Андреевич. — Теперь ни Лельки и ни единой зацепки,одна слабая надежда, что ребенок в самом деле со своей настоящей матерью. У неетрудности, а братец четыре месяца назад из тюрьмы освободился, вот и решилипоправить свое финансовое положение таким способом.

— Освободился из тюрьмы? — пролепетала я.

— Вот именно. Кому из них пришла в голову мысльпохитить ребенка, не знаю, но они свой план осуществили. Теперь Инге назаддороги нет, договориться с Дунаевыми по-хорошему она уже не сможет: есть труп,есть письмо с требованием выкупа, все это тянет на приличный срок, посколькуродительскими чувствами здесь и не пахнет. И как поступит она в такой ситуации,одному богу ведомо…

— Самое разумное было бы вернуть ребенка, —испуганно сказала я.

— Конечно, только с разумом она не в ладу, раз затеялавсе это.

Разговор произвел тягостное впечатление, я вертела в рукахчашку и думала о том, что Ромка, безусловно, прав: в том, что случилось, есть имоя вина. Игорь не в состоянии был оценить ситуацию и решил заплатить выкуп, ноя-то… я просто обязана была позвонить мужу и все рассказать. Парень бы живостался, и Лелька вернулась бы домой.

Я вздохнула и положила ладонь на руку мужа, Женька, заметивэто, недовольно нахмурилась и поинтересовалась у него:

— Ты на службу сегодня пойдешь?

— Не пойду, — ответил он.

— Как же так, ведь Родина в постоянной опасности?

— Она привыкла и уже не боится. А тебе домой надо,чувствую, у тебя там масса дел накопилась.

— Мы ж к Верке съездить хотели, — обиделасьЖенька.

— Завтра. Там народу полна квартира, ты ведь звонилачас назад. В общем, обойдутся без вас. Анфисе отдых нужен, и мне, кстати, тоже.

— Ладно, отдыхайте, — вздохнула Женька, — а явсе-таки съезжу. Позвоню, если что. — Она поднялась со стула, но тут жеплюхнулась обратно, потому что я сказала:

— Если б мы с тобой сообщили в милицию номер машины…

— Точно, — кивнул Роман Андреевич. — Ментывышли бы на «Део» раньше, чем хозяин успел явиться за денежками.

— Что ж это получается? — ахнула Женька. —Выходит, это мы во всем виноваты? И Игорь из-за нас сядет в тюрьму?

— Не заговаривайся, — отмахнулся Ромка. —Если честно, при ментовской расторопности они бы вряд ли прихватили Трусова ковремени. К тому же с машиной небольшая путаница. Зарегистрирована в ГАИ на имяНиколаева Вадима Александровича, человека и бизнесмена, но машина ему неприглянулась, и он почти сразу ее продал, переоформлять тачку не стали,покупатель катался по доверенности, а кто такой этот самый покупатель,бизнесмен забыл. Вот и весь сказ. Прикинь, сколько бы воды утекло, пока этилодыри… Я хочу сказать, вряд ли ваше сообщение могло реально предотвратитьтрагедию. — Роман Андреевич слегка лукавил из жалости ко мне. Конечно,узнав номер «Део», защитники правопорядка стали бы выяснять, кто в настоящеевремя хозяин машины, и времени бы на это потратили немало, но, сообщи мы нетолько о номере, но и о письме с угрозами, Лелька бы точно была дома. «Део» напустынном шоссе не проглядишь, и парня бы арестовали задолго до места передачиденег.

Эта мысль преследовала меня весь день, и, несмотря на усилияРомана Андреевича хоть немного поднять мне настроение, я бродила по квартиреподавленная и отрешенная.

На следующее утро мы с Женькой поехали к Дунаевым. Моюмашину брать не стали и добрались общественным транспортом. Во дворедунаевского дома увидели черную «Волгу», довольно нахально взгромоздившуюся натротуар. Проехать во двор «Волге» помешал врытый столб, как бы в отместкузадние колеса машины оказались в клумбе. Дверь дунаевского подъезда открылась,и оттуда появился невысокий пожилой мужчина с седой шевелюрой, делавшей егонеобыкновенно импозантным. Шофер «Волги», завидев его, завел мотор, мужчина селв машину, и она через несколько секунд скрылась за углом.

— А чего здесь понадобилось прокурору? — нанекоторое время замерев с приоткрытым ртом, вопросила Женька.

— Думаешь, он от Дунаевых? — озадачилась я.

— А то…

— Ну, тогда в этом нет ничего удивительного, —пожала я плечами. — Произошло убийство, и вполне естественно…

— Не чуди, — усмехнулась Женька. —Прокурор-то здесь при чем?

Несмотря на жанр литературы, в котором я надеяласьпреуспеть, в милицейских делах я мало что соображала, и появление прокурораказалось мне вполне естественным. Но если Женька считает иначе, значит, так онои есть, потому что Женька уже несколько лет работает в газете, знает чуть ли неполовину города и в таких делах разбирается лучше. Поэтому я тоже озадачилась ина всякий случай произнесла:

— Да-а.

— А может, правда, не к Дунаевым? Может, у него здесьродственники? — принялась гадать подружка, а я, чтоб прекратить все это,сказала:

— Ладно, идем. Чего у подъезда торчать?

Атмосфера в квартире царила похоронная, народу собралосьчеловек пятнадцать, почти все родственники, разговаривали тихо, точно вгостиной стоял гроб. Мы не без труда отыскали Веру. Выглядела она — хуже небывает, оно и понятно: ребенок не найден, а муж, чего доброго, угодит в тюрьму.Вера сжала мою руку и сказала:

— Спасибо тебе…

— За что? — вздохнула я.