В приемной Чермака была только охрана. Света – адвокатзаглянул в ее закуток – отсутствовала. Глебов не знал, хорошо это или плохо. Вего нынешнем неопределенном положении он ничего не знал.

Чермак без пиджака, в рубахе с закатанными рукавами, сиделза столом и читал какие-то бумаги. Прочитав очередную, он или откладывал ее всторону, или бросал на пол.

– Представляешь, – сказал он Глебову жалобно, – мне завтра вЖеневу лететь на выставку, а в хозяйстве полный аллес капут! Ты, когдаулетаешь, на кого хозяйство оставляешь?

– Да у меня и хозяйства никакого нету, – ответил Глебов. –Помощник да секретарша!

Чермак вдруг как будто вспомнил:

– Да, секретарша! Сейчас Светку позову, и она сделает намкофейку. Она тоже где-то носится. Ты ее в приемной не видел?

Глебов его остановил:

– Не нужно никого звать, Ярослав. Давай сначала поговорим.

Чермак пожал плечами:

– Да, у тебя какой-то вопрос был важный! Что за вопрос?

– Ты с какого года издавал Евгения Грицука?

Чермак бросил на пол очередную бумагу, сцепил руки на животеи уставился на Глебова:

– Вспомнила бабушка первую ночь!.. Это нужно архивысмотреть, у меня их много, авторов-то, да и он был так себе, средненький, нетоповый!

– Не… какой? – не понял Глебов.

– Ну, не из первой тройки, то есть. – Чермак засмеялся,рассматривая удивленную физиономию адвоката. – Вот смотри. Если ты надумаешьзаделаться писателем, расклад у нас в державе такой. Есть десять человек,которые издаются и продаются хорошо. Из них есть пять, которые продаются оченьхорошо. Из этих пяти есть трое, которые называются «топовые авторы» – онииздаются и продаются блестяще. Но их всего трое!.. Иногда откуда-нибудьвыскакивает четвертый и вдруг начинает продаваться как из пушки. Этопродолжается месяц, редко два, очень редко сезон. Потом его никто не покупает,он никому не нужен. А эти трое как продавались, так и продаются. Годами. Еслиповезет и автор будет продолжать писать, то есть не запьет, не помрет и незазвездит, то и десятилетиями. Покойный Грицук не был даже в десятке топовыхавторов. Вот в фэнтези он в десятку входил. А зачем тебе он нужен, Миша?

Глебов к этому вопросу был готов.

– Помнишь, по Первому каналу показали программу про него?Ну, сразу после его смерти?

– Помню, конечно.

– Там был его племянник или кто-то из родственников, и навопрос, что теперь будет с правами, он тогда так и не ответил. Вот я и хочудоговоры поднять и посмотреть, кто его правопреемник. Ты же собираешься егоиздавать, да?

– Собираюсь, – сказал Чермак. – Он как помер, так сталпродаваться лучше! Оно и понятно, в Интернете столько слухов о его смерти, даеще Первый канал масла в огонь подлил, и эта разоблачительная книга тоже! Ядаже расстроился, что не я ее издал. Говорят, тираж весь смели после тойпрограммы!

– По судам бы нас затаскали, если бы ты ее издал! Не издал,и молодец! А договоры придется поднимать. Ты отчисления кому будешь платить?..

Издатель изучающе смотрел на адвоката. Глебов кивнул:

– Вот то-то и оно. Хорошо бы знать, что там написано, в этихдоговорах, и есть ли, к примеру, у этого Грицука завещание. Наверняка есть! Онвсе время приготовлялся к собственной героической смерти и говорил нам, что несегодня-завтра его отправят на тот свет.

– Говорил, – согласился Чермак, подумал и добавил бабьимтоном: – О-ох, грехи наши тяжкие!.. Договоры тебе, значит?.. Хорошо, я найду.Было бы замечательно, если бы отчислений вообще никаких платить не пришлось.Так может быть, Михаил Алексеевич?

– Нужно посмотреть бумаги и завещание. Но особенно необольщайся, Ярослав. Все уже давно грамотные, программу «Час суда» смотрят, всезнают, что любые финансовые дела необходимо оформлять. Тем более что этот твойЕвгений Иванович был не малограмотный тульский самородок, а чиновник! Он ведьбыл чиновник?

– А хрен его знает, кто он был. – Чермак выбрался из-застола, потянулся, так что затрещала в швах белая рубаха, распахнул дверь вкоридор и заорал: – Света!!

Никто не отозвался.

– Вроде бы в прошлом какой-то чиновник, но он уже много летпописывал романчики и никакими делами больше не занимался.

– А откуда у него такой странный псевдоним – Б. Ар-Баросса?

– Я не помню, честно, Миш! Или Светка, что ли, придумала!..У нас тогда работали три человека, и Светка в том числе. Она и придумала,точно! Ты можешь у нее спросить, она все помнит, она в издательстве с первогодня.

Чермак дошел было до своего кресла, примерился усесться, ноне стал, вернулся к двери, распахнул ее и опять заорал:

– Света!!

Никто не отозвался.

– Куда девалась, непонятно!

– Ярослав, – быстро сказал Глебов, – если она сейчаснайдется, я с ней прямо и поговорю. Может быть, она сразу найдет договоры.Наверняка они есть у нее в компьютере.

– Нет у нее никаких договоров в компьютере. Все договоры савторами в редакциях. Грицук был во второй редакции, значит, и договоры там же!Но она завтра проконтролирует, и редактор тебе все перешлет. А говорить –говори, сколько хочешь! Хотя на твоем месте я от разговоров давно перешел бы…

В дверь осторожно поскреблись:

– Ярослав, ты меня звал?

– Пять раз звал! Где тебя носит?!

– Я никогда не ухожу без телефона. Если я тебе нужна, тыпросто набери номер и скажи мне, в чем дело. Ты же знаешь!

– Кофе свари, – произнес Чермак тоном сварливой свекрови,которая учит невестку жизни. – Видишь, Глебов приехал! Поздоровайся с ним,вежливая ты моя!

Глебов поднялся. Он вообще всегда был исключительногалантен, только вот в присутствии этой самой секретарши все напрочь вылетало унего из головы.

Это не может так продолжаться. Он ненавидит неопределенныеположения. Он должен как можно быстрее во всем разобраться.

– Здравствуйте, Михаил Алексеевич.

– Здравствуйте, Света. Я бы хотел с вами… поговорить.

Она посмотрела на него с таким удивлением, как будто онсообщил ей, что с завтрашнего дня издательство – исключительно в юридическихцелях! – переезжает на остров Маврикий!

– Свет, ступай побеседуй с ним! Что ты так смотришь?

– Нет, ничего, все в порядке. А как же кофе? Может быть,все-таки сварить?

– Да не съест он тебя, что ты так перепугалась?! МихаилАлексеевич, запугали вы мою боевую подругу до смерти! У господина Глебованесколько вопросов, чисто технических!