Что на меня нашло — сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов.

Будь тварь сильнее, она бы ворвалась и убила меня.

А она лишь хотела напугать.

Задвижку заело, но я рванул её изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой.

На площадке никого не было, а вот с лестницы доносился топот ног.

Ломившаяся ко мне тварь убегала!

Я кинулся вслед, не раздумывая, пытаясь если не догнать, то хотя бы увидеть. На мгновение мне показалось, что я заметил быструю тень, в прыжке оттолкнувшуюся от стены и кубарем понёсшуюся вниз. Но когда я сбежал со ступеней, подъездная дверь была распахнута, а в переулке никого не оказалось.

Опустив ствол, я несколько секунд бдительно оглядывал окрестности, пока не обнаружил, что стою в луже от ночного дождя. Спрятал пистолет, вошёл и прикрыл дверь.

Посмотрел на консьержа.

Тот сидел на полу, прислонившись к стене, и потирал голову. Глянул на меня и сказал:

— Ну и дружки у тебя… Максим.

— У меня?

Он встал, крякнув и придерживаясь за стену.

— Покурить собрался… а этот у дверей тёрся. Парень в плаще, капюшон на лицо надвинут, худой… — он замялся. — Угловатый какой-то, будто ломаный. И словно горбатый. Но высокий! Шмыг в подъезд, я его за плечо, он сказал: «К Максиму»…

— Виктор Андреевич, а он точно это сказал? — уточнил я.

Консьерж задумался.

— Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гадёныша, что ли… ну и дружок…

— Да какой он мне дружок? — сказал я. — Таких друзей… сами знаете, за что — и в музей. Хулиганьё мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал.

— А! — Андреич кивнул. — То-то я слышал грохот… Кто это?

— Знать бы… — пробормотал я. — Вы как, живой? Сотрясения нет?

Консьерж вяло пожал плечами. Сказал:

— Ты свидетель, я пытался задержать.

Я понял, о чём он беспокоится. Успокоил:

— Да к вам никаких претензий. Я разузнаю, кто хулиганил. Вы сядьте лучше.

— Наверное, под наркотой… — размышлял вслух Андреич. — Потому такой дёрганый и сильный.

Его явно терзало, что какой-то странный парень так легко его вырубил. Я, конечно, мог объяснить, что он попытался остановить монстра в начальной фазе изменения, а тот даже без силовых полей и невидимости способен был любого ушатать.

Но, боюсь, тогда пришлось бы искать нового консьержа.

— Ты в одних носках, — заметил Андреич.

— Да, выскочил по запарке, — признался я. — Пойду обуюсь.

Я вернулся домой, сменил промокшие носки и обулся.

Потом уже вышел из дома.

Но вначале мне пришлось успокоить выбежавших родителей. Получилось не очень, если честно.

Если жницы сохраняют индивидуальность, то у стражей она стирается. Я смотрел на двух Изменённых у входа в раменское Гнездо и пытался понять, они ли стояли тут в мой прошлый визит.

Кажется, всё-таки другие.

А ещё за их спинами маячила старшая стража. Ростом она была такая же, под два метра, но куда шире в груди. Лицо как маска, кожа твёрдая, чешуйчатая. И глаза прикрыты прозрачными внешними веками.

Никогда раньше не видел, чтобы старшие стражи дежурили у входа в Гнездо.

Я терпеливо ждал хранителя. Тучи сегодня разошлись, солнце грело вовсю, земля парила. Зеленели деревья в парке. Интересно, Изменённые совсем не выходят погулять? Даже куколки и жницы?

Наконец-то появилась хранитель.

— Здравствуйте, — сказал я вежливо. — Как ваши дела?

Хранитель изучающе смотрела на меня. Потом спросила:

— Тебя не тревожит Гнездо?

Я покачал головой.

— Нет. Совершенно.

— А в прошлый раз?

— Было очень неприятно, — признался я.

— Любопытно, — заметила хранитель. — Необычно.

— Знаете, что я думаю? — спросил я. — До Призыва я ощущал беспокойство, проходя мимо любого Гнезда. После Призыва моё Гнездо стало приятно… звучать. Зато ваше меня будто отталкивало. А когда Призыв сняли — всё вообще отключилось.

Хранитель сказала:

— Да. Это интересное наблюдение. Я слушаю тебя, Максим.

— Вы знаете, что я убил нападавшего?

Кивок.

— Ещё я поговорил с Инсеками.

Вот теперь она слегка забеспокоилась, но опять промолчала.

— Инсеки попросили людей наблюдать за Гнёздами. Мне кажется, они опасаются, что атака повторится. Вас ведь тоже это тревожит?

— Почему ты так решил?

— Вы увеличили охрану. Но не думаю, что она справится с новым монстром.

— Если он будет.

— Он уже есть, — сказал я. — Сегодня пытался выбить дверь в мою квартиру. Говорил, чтобы я никуда не ходил. Пока он слаб, когда я вышел — убежал. Но это ведь вопрос времени, правда?

— Я не знаю. Почему нас это должно волновать? Твоё Гнездо было объектом атаки.

— А вдруг вы следующие?

— Мы ни с кем не воюем.

— Так и гнездниковское не воевало, — сказал я наугад. — Дело же не в этом. Мы-то знаем, верно?

Хранитель молчала, пялилась на меня белыми слепыми глазами.

— У меня есть опыт, — сказал я. — Помогите мне уничтожить того, кто посылает монстров. Это ведь в интересах всех Изменённых.

Если честно, тут крылось самое слабое место в моих планах. Пусть Гнёзда между собой и не воюют, ну так они и в дружбе особой не замечены. А что, если им безразлично или в радость уничтожение чужого Гнезда?

— Чего ты хочешь? Какой помощи?

— Информации, хотя бы догадок о том, кто враг.

— Если с врагом не можем справиться мы, ты на что рассчитываешь?

— Я справлялся. Когда был призван, — я даже не запнулся, когда продолжил: — Призовите меня.

Одна из стражей едва заметно повернула голову и посмотрела на меня. Старшая стража зашевелилась, переступила с ноги на ногу и снова замерла. Надо же! Я сумел удивить Изменённых.

— Есть две причины, по которым я этого не сделаю, — ответила хранитель. — Первая — это равносильно объявлению войны. Вторая — Гнездо не может призвать того, кто уже призывался другим Гнездом.

Я с досадой взмахнул рукой.

— Ты сильно огорчён, — сказала хранитель. — Быть может, тебе так нравится секс с Изменёнными? Я могу попросить жницу…

Наверное, по моему лицу всё было понятно — она замолчала. Сказала: