На всякий случай, Риша вывернула шею, судорожно цепляясь за Тамерлана, и огляделась.

Выяснилось, что Тим, умудряясь одновременно держать ее, висит на веревочной лестнице, которая спущена из кабины вертолета. Вертолет мчится над морской гладью с дикой, как показалось Рише, скоростью, и все это похоже на какое-то безумие.

Но как же она рада, что это безумие развивается именно так и что остров с дикарями и вулканом остался позади.

Снова развернувшись, она посмотрела на удаляющуюся сушу, даже заметила крошечных человечков, спускающихся, кажется, по тропе рядом с обрывом. Длинные лодки-каноэ, торопливо отчаливающие от берега. Еще Риша заметила несколько островков чуть вдали от того, где вулкан уже во всю пышет черными клубами дыма, тянущимися в противоположную сторону от этих островков.

Надо же, дикарям повезло.

Засмотревшись на все это, Риша даже не заметила, как их подняли и опомнилась только когда их стали втаскивать в вертолет. Внутри оказалось шумно, Тим тут же нацепил ей на голову большие наушники и такие же надел сам, а из кабины пилотов выглянул юнга, тоже в наушниках, и показал вверх большой палец. Тот самый юнга, который остался с ней на каравелле и который, если верить Тиму, просто выполнял приказ, спасая в первую очередь, себя.

— Все целы? — спросил парнишка, почему-то улыбаясь от уха до уха.

Тамерлан отозвался:

— Да, все в порядке. Миссия успешна.

— Отлично, — проговорил юнга. — Тогда летим.

Риша ничего не понимала — как юнга узнал, на каком они острове и что вообще на острове, а не стали кормом акулам? Где взял вертолёт? Куда они летят? Как Тамерлан смог так сигануть вместе с ней на плечах, чтобы уцепиться за лестницу? В голове роились еще кучи вопросов, которые, видимо, отражались на лице, потому, что Тамерлан подсел к ней и обнял сильными руками. Его голос прозвучал в обоих наушниках.

— Теперь все будет хорошо.

Ришу потряхивало. Ощущение неожиданного спасения накатило так неожиданно и мощно, что захотелось разреветься. Она держалась изо всех сил, но в конце концов не выдержала, и горячие слезы покатились по щекам.

Ну от, теперь она ревет, как дура. Что о ней подумают? Самое время смеяться и радоваться, а она рыдает.

Но поделать с собой ничего не могла — всхлипывала и дрожала. Сейчас ее поднимут на смех.

К ее изумлению, Тим не стал смеяться. Наоборот — приподнял пальцами ее подбородок и посмотрел прямо в глаза. Глядя в его бездонные озера, Рише как-то сразу стало спокойнее. Может и правда он обладает каким-то необычным свойством, ведь ей больше не страшно. И даже наоборот — стало как-то тепло, а от прикосновений Тамерлана тело в буквальном смысле откликается с полуоборота. Ну да, конечно, самое время.

Но, как бы она ни думала, что надо бы отодвинуться, отстраниться, делать это почему-то не торопилась. Стоило признаться хотя бы себе — ей нравилось, когда Тамерлан вот так бережно и, одновременно, крепко ее держит.

Она сглотнула пересыхающим языком, продолжая тонуть в его глазах, и спросила с запинкой:

— К-как ты узнал про вертолет?

Тамерлан изучал взглядом ее лицо, она делала то же самое. Его мужественные черты, густые мужские брови, ссадины и кровоподтеки от ударов, царапина на лбу… Все это делает Тима таким… настоящим и мужественным, что Риша непроизвольно поймала себя на мысли, что именно таким должен быть мужчина. Решительным, действующим, готовым делать все для себя и той, кого решил защищать. И никаких истерик по поводу слишком холодных омаров на ужин.

Она видела, как Тим смотрит на ее губы, он ведь хочет ее поцеловать. Но теперь почему-то не решается. Все дело в присутствии юнги и пилота? С каких пор Тамерлан стал таким скромным?

Он будто прочитал ее мысли и произнес тихо:

— Я не сделаю ничего против твоей воли.

— Не сделаешь? — заторможено спросила Риша. Она буквально таяла в его руках.

Тамерлан кивнул и добавил:

— Но это не значит, что перестану за тебя бороться. Я сказал, что не отдам тебя никаким айранам.

Такая решительность безумно льстила и даже немного пугала. Хотя, какой девушке буде не приятно, когда ей прямо говорят, что будут за нее сражаться? Она хотела спросить — почему именно она, но Тим вернулся к тебе про вертолет.

— Включился запасной план, — сообщил он. — Мои помощники нашли подходящее судно, куда высадили потерпевших кораблекрушение. И ждали моего сигнала.

— Сигнала? — не поняла Риша.

Тамерлан указал на сумку.

— Артефакт, — сказал он. — Он оказался достаточно мощным для создания такой широкой завесы. Это предполагало и то, что он сможет усилить мои собственные свойства. Я ведь тебе говорил, что длительное пребывание с артефактами усилило некоторые мои качества?

Риша закивала. Если раньше она не верила, то сейчас упираться уже смысла нет — они ведь летят в вертолете! И все благодаря этим самым качествам. Причем некоторые она испытывает на себе.

Тамерлан улыбнулся и продолжил:

— Когда мы были в пещере, с помощью этого артефакта я смог отправить сигнал достаточной силы, чтобы мои помощники его уловили. Мы уложились секунда в секунду. Прилети они мгновением позже, мы бы рухнули с обрыва.

От этой новости Риша вытаращилась на него, не веря собственным ушам.

— Хочешь сказать, ты прыгал вслепую?! — спросила она.

Губы Тамерлана еще больше растянулись в улыбке, он ответил уклончиво:

— На интуиции. Предполагалось, что именно в момент прыжка с той стороны упадет лестница.

— Ты псих ненормальный… — прошептала Риша, но в душе порадовалась, что у Тамерлана с этой самой интуицией, свойствами и чем-то там еще все в порядке.

Он усмехнулся.

— Как видишь, сработало, — сообщил он, и обратился уже к помощнику-юнге: — Далеко еще?

Голос паренька бодро сообщил в наушниках:

— Вообще-то нет. Уже снижаемся.

Вертолет опустился, как оказалось, на огромном авианосце. Где, по словам юнги, разместили всех, кто путешествовал с ней на каравелле.

Тамерлан помог Рише выбраться из вертолета, передал в руки юнги, на этот раз наказав, чтобы тот лично проводил ее до каюты.

— А ты? — растерянно спросила Риша.

Тамерлан погладил ее по щеке, нежно, будто касается лепестка и проговорил:

— Встретимся за ужином. Мне надо закончить мелкие дела.

После чего развернулся и быстро направился куда-то, как показалось Рише, к капитанскому мостику.

Сразу стало как-то одиноко и грустно. Когда юнга вел ее по палубе к каюте, которую по его же словам капитан этого судна выделил специально для нее (как и для остальных, кто потерпел бедствие на каравелле), Риша испытывала какую-то необъяснимую тоску.