Вадим сказал с подъемом:

– Японские острова Мариама и Гуам все еще захвачены Америкойу Японии! Япония это помнит тоже. И напоминает так же часто, как и проКурилы. Так, Борис Борисович?

Я отмахнулся.

– Не о том сейчас надо думать. Беда, как вижу, подкраласьсовсем неожиданно. И с той стороны, откуда не ждали.

Игнатьев поинтересовался:

– Беда? Я пока вижу беду для Америки, чтоб она издохла,проклятая!

– Беда в том, – сказал я, – что совсем не вовремяобнаружили эти полезные ископаемые… да еще целое подземное море нефти!..И так Сибирь безлюднеет, на нее уже поглядывают эти соседи…

Игнатьев еще не врубился, а Бронштейн, Ротмистров и Дятловпосерьезнели, насупились.

– Ну не настолько же это серьезно, – сказал Дятлов снеудовольствием.

– Разве? – спросил я горько. – А давайтескажем прямо: если сегодня Япония высадит свои войска – пустькрохотные! – на Курильские острова и даже на Сахалин, мы не сможем ихзащитить. Более того, если захватит Владивосток… впрочем, и все Приморье, какуже захватывала в Гражданскую, мы разве сможем дать по зубам, как делалираньше? Вообще ничего не сможем. Оботремся и будем протестовать. Будемобращаться в международные суды… Понимаете?

Ротмистров проворчал:

– Понимаем. В суды обращается слабый. Сильный посылаетфлот и утюжит крылатыми ракетами.

– Вот-вот. Сколько бы мы ни говорили о международнойюстиции, но в мире по-прежнему прав тот, у кого больше пушек.

Дятлов сказал невесело:

– Если введет свои войска Китай, мы тоже ничего не сможемсделать. Моральный дух наших солдат надломлен… как у всего народа. А духкитайских солдат силен. Их страна на подъеме! Они верят в свою правоту, вправоту своих руководителей.

Ротмистров со злостью стукнул кулаком по краю стола:

– Черт! Я еще помню, как мы помогали нищему голодающемуКитаю, который весь из крохотных деревень и рисовых полей, где полуголыекрестьяне сажают рис… А что теперь? Могучий индустриальный Китай,выпускающий современнейшие компьютеры и снабжающий ими весь мир, смотрит наРоссию… эх!..

– С брезгливой жалостью? – подсказал Игнатьев.

– Хуже. Как на пустое место. Да-да, как на пустые земли,куда пора… уже пора!.. начинать вторжение. Нет, даже не вторжение, это слишкомлестно для России, это подразумевает сопротивление, а на самом деле произойдетпопросту заселение наших земель.

Я взглянул на часы.

– Ого, у меня встреча с делегациями из Новосибирска. Ребята,продолжайте без меня, вынужден вас покинуть.

– Наша ячейка? – поинтересовался Игнатьев.

– Да, – ответил я с гордостью. – Сами создали,теперь вливаются в нашу партию. Ладно, занимайтесь нашей текучкой, но незабывайте, что интересы России – вовсе не писсуары на Тверской!

С делегацией управился быстро: принял, пожал руки,наговорил хороших слов, поздравил и одобрил, затем незаметно спихнул наВласова, он любит играть главного, а сам уединился в кабинете, включил комп, наэкране возникла карта Восточной Сибири. В геологическом режиме сразу виденрезкий прогресс в деле исследования полезных ископаемых: за последние годы картазаполнилась втрое значками с углем, оловом, медью, молибденом, никелем, ртутью,ураном, золотом, а главное – нефтью и газом. В демографическом режимеразными цветами отмечены места наиболее плотного заселения, увы, вся ВосточнаяСибирь с точки зрения заселенности – пустыня. Желтым цветом отмеченыпоселения китайцев, я прошелся по годам, на карте желтые пятна расползаются,как при мультипликации.

Японцев, понятно, ни одного: у них уровень жизни гораздовыше, переселяться на Дальний Восток не горят желанием, но это вовсе не значит,что не зарятся на его богатства. Еще как зарятся, разве что не так откровенно,как Китай.

Я стискивал ладонями виски, попросил Юлию сделатькрепкий кофе, выпил, обжигаясь, залпом, в черепе посветлело, а кровь пошла пожилам горячая, как расплавленное железо. Сердце бухало часто и сильно.Я не мог сидеть, вскакивал, метался взад-вперед и снова бросался в кресло,шарил по новостным сайтам, жадно вчитывался в скупые строки сообщений овстречах, переговорах, торговых договорах, совместных проектах, стараясьувидеть быстро меняющуюся картину. Если бы меня застал за таким занятиемЛукошин, он бы заявил сурово, что настоящий патриот должен думать о борьбе спродажными партиями демократов, что дружно рвутся к власти, искать пути, чтобыставить им палки в колеса, а не глазеть на то, что делается в чужом мире, ноя-то ч у в с т в у ю, что будущее России решается сейчас там, а не передзданием мэрии, где старушки протестуют против установки писсуаров рядом сМавзолеем Ленина.

Явился с распечаткой материалов Игнатьев, с любопытствомпокосился на каскад географических карт на экране.

– Мы на редколлегии все закончили. Посмотрите, чтополучилось. Это общие, так сказать, тезисы, но, как ядро, пойдет. Кое-чтоможно, конечно, убрать, я сделал с запасом.

Я отмахнулся.

– Позови Беловича. Он у нас специалист по этому вопросу.Заодно утрясешь и организационные.

– Можно звякнуть от вас?

– Давай, – ответил я безучастно.

Белович пришел буквально через минуту, бодрый ижизнерадостный, тоже взглянул на экран, заявил с апломбом:

– Ага, заинтересовались будущей схваткой гигантов?..Проблема в том, что Штатам нужны громадные средства на перетягивание каната сбыстро набирающим мощь Китаем, нужен новый технологический прорыв. Однако длянового, уже последнего скачка в противоборстве нельзя размещать фабрики попроизводству компьютеров и других высокоточных производств в Китае! Но и вШтатах невыгодно…

Игнатьев фыркнул:

– Хотите сказать, что выгодно в России?

– А почему нет? – ответил Беловичзадиристо. – Мы хотя бы белые!

– Мы не белые, – хладнокровно сказал Игнатьев. –Мы – пьяные. А пьяный – хуже негра. Пьяный даже топор уронит наногу, чего негр не сделает. Или кувалду, что для нас сподручнее. Не-е-ет, надосмириться, что еще долго будем сырьевым придатком. Что делать, но все-таки этоне самое худшее. Да, будем добывать сырье, но постепенно начнем строить наместе заводы по переработке, самой Америке выгоднее перевозить к себе не сыруюнефть, а готовые бензин, керосин, масла…

Белович поинтересовался:

– Кстати, почему «к себе»?

Игнатьев посмотрел непонимающе, наконец понял, улыбнулся снеловкостью:

– Да-да, простите, это я по привычке. Конечно, институты поразработке наиболее высокоточных технологий они оставят у себя, но производствопостепенно могут перенести сюда, в Россию, поближе к сырьевым запасам. Этоэкономически выгоднее, а деньги считать они умеют.