— Никак, — Петька качнул головой, — просто мне кажется, это не так уж и важно. На самом деле важнее то, что находится там, снаружи… За Мертвыми землями.

Это был не аргумент, а аргументище. Тут Петьке не мог возразить никто. Но мы пока не знали, как найти ответ на этот вопрос. Наш единственный светлый, Васька, который потенциально мог бы выйти за «Пределы Не-жизни», был еще слишком мал, чтобы проводить эксперименты. Поэтому этот разговор очень быстро забылся.

Тем временем жизни текла своим чередом. И помимо привычных забот о заготовке пропитания на следующую зиму, в ней начали происходили события, которые ломали существующую реальность не хуже догадок о причинах появления Пределов Жизни. Однажды утром Левая снесла яйцо. Белое. При этом маленький светлый маг чувствовал себя прекрасно. Никакие ночные кошмары его не мучили. И других тоже.

Несколько дней все некроманты нашей честной компании находились в легком обалдении. Никто не понимал, что же происходит. Яйца, которых с каждым днем становилось все больше и больше, лежали аккуратной горкой в гнезде. Его Левая построила с помощью Васьки под тем самым кустом, где когда-то они жили с Правым…

Впрочем никто ни секунды не сомневался, причина столь странного поведения гурлинки в привязке к Ваське, которая позволила ему жить в Пределах Смерти. Вероятно, не только Васька получал от птицы необходимую ему магию, но и Левая получала от мальчишки то, что ей было нужно: эмоции.

Однако мы все пристально следили за состоянием ребенка. Я прекрасно помнила, каких нечеловеческих усилий мне стоило выдержать атаку мамаши Правого и Левой, и очень сильно беспокоилась за Ваську. И за Левую. Когда я думала, что моя гурлинка вот-вот умрет, чтобы подарить жизнь птенцам, у меня на глаза наворачивались слезы. Если бы Правый был рядом! Но бессовестный самец с ранней весны неделями пропадал в неизвестном направлении. Я только и знала, что у него все хорошо, потому что на том конце связующей нас нити было тихо и спокойно.

Прошло около двух недель с того времени, как Левая снесла первое яйцо. Вот-вот все должно было закончится.

— Тетя Ася, — тихий шепот Васьки разбудил меня на рассвете. Из-за того, что ложились мы поздно, а день начинался все раньше и раньше, у нас образовался небольшой промежуток времени, когда Борис уже оцепенел, а мы еще не проснулись. Как сейчас, — тетя Ася, — мальчишка тихо, но настойчиво тормошил меня за плечо. — Проснитесь, Левой плохо…

Я мгновенно открыла глаза и села на постели. Бледный перепуганный Васька чуть не плача стоял у моей кровати переступая с ноги на ногу…

— Тетя Ася, — увидев, что я проснулась, он с облегчением выдохнул скривился и горько расплакался прижимаясь ко мне, — тетя Ася, она умирает! Моя Левая умирает!

Я машинально приобняла мальчишку. И шепотом выругалась. Вот и все. Скоро у нас будут птенцы гурлинки. Хотя я предпочла бы, чтобы у меня оставалась Левая, а не ее дети…

— Идем, — прошептала я, — я хочу ее увидеть…

И попрощаться. Сердце сжалось от боли. Моя Левая! Как же так?!

— Она там ждет, — Васька всхлипнул, — я уже все приготовил… и Правый тоже пришел.

Я кивнула, не обратив внимания на странную фразу на то, что Васька все приготовил. А надо было. Потому что, когда я вышла из дома, то увидела, что Левая без сил лежит поверх корзинки, в которую Васька сложил все белоснежные яйца… Рядом крутился и печально гурлил Правый.

— Левая, — выдохнула я и кинулась к птичке. Правый загурлили еще громче, и я увидела мысленную картину, которую он нарисовал: я тащу корзинку в каком-то тумане…

— Тетя Ася! — Васька громко всхлипнул, — ну, быстрее же! Левую надо отнести в Пределы Жизни! Ее и ее деток! Тетя Ася! Я один не смогу унести всех, корзинка очень тяжелая! Тетя Ася! Я понесу Левую, а вы берите яйца! — его слегка потряхивало, но он кричал звонко, отчаянно и очень жалобно. Я даже не смогла сказать ему, что все бесполезно. Гурлинки размножаются таким странным способом… И поэтому малодушно кивнула и подхватила корзинку с белоснежными яйцами гурлинки. Ладно, отнесу корзинку туда, куда он хочет. Лишь бы не плакал.

К границе Пределов Жизни мы добрались без приключений. Я еще ни разу не была здесь, предпочитая наблюдать за туманными Барьерами издалека, ведь они были такие огромные, что верхний край густой завесы можно было увидеть даже из нашего оврага, если знать куда смотреть и что именно искать.

Но чем ближе мы подходили, тем яснее я понимала, что переход между Пределами Жизни и Мертвыми землями совсем не похож на линию, которую можно переступить за одни шаг. Это скорее довольно широкая полоска земли с размытыми границами, над которой клубился густой туман. Он медленно перетекал из одного места в другое, создавая причудливые завихрения. Кое-где его плотность была такой, что, казалось, обретала плоть. Но чем ближе мы подходили к таким «сгусткам», тем сильнее они рассеивались. Я поняла, что мы уже идем через Барьер, когда мне стало совсем плохо. Сердце колотилось, как безумное, отдаваясь оглушающим биением крови в ушах, дыхание перехватило, а перед глазами потемнело. Я попыталась закричать, но горло сжал спазм, и я не смогла издать ни единого звука.

Рядом точно так же, прямо на глазах, бледнел Васька. Он тащил на себе полумертвую птицу и упрямо топал вперед, хотя я видела, как ему плохо. Это я наполовину темная и туман не вредит мне особенно сильно. Бодро шагающий рядом со мной Правый тому подтверждение. А вот Васька уже один раз чуть не умер, когда проходил через Барьеры.

— Васька, — прошептала я, — надо возвращаться. Здесь слишком опасно, мы с тобой можем погибнуть…

— Нет, — упрямо мотнул головой мальчишка. — Левая говорит, что осталось совсем чуть-чуть. Скоро мы подойдем достаточно близко, чтобы она смогла набрать магию… Нам не нужно будет выходить в Пределы Жизни… Мы просто побудем немного здесь, в Барьерах…

Он говорил отрывисто, из последних сил, по его лицу катился пот, но глаза исступленно горели решимостью дойти до конца во что бы то ни стало… И мне это совершенно не нравилось. Я уже хотела было сказать, что мы немедленно поворачиваем домой. Левую мне, конечно жалко, но убивать ради птицы, пусть даже самой лучшей, ребенка чересчур.

Но в этот самый момент, я запнулась обо что-то невидимое в текущем по земле тумане и щучкой полетела вперед. И хотя падение было практически мгновенным, в