— Хадди… — начал он.

— Ш-ш-ш!

— Если тварь мертвая, чего ты шикаешь?

— Не умничай! — прошептал в ответ Хадди.

И двинулся по бетонному полу к «бьюику». Арки последовал заним, с гулко бьющимся сердцем, зажав ручку граблей в потных руках. Во рту непросто пересохло, но еще и что-то жгло. Никогда в жизни он не испытывал такогостраха.

Главное, он не знал, чего именно боится, но от этого страхтолько увеличивался.

Хадди добрался до задних колес «бьюика», заглянул в открытыйбагажник. Арки видел только его широченную спину.

— Что там, Хад?

— Ничего. Пусто.

Хадди протянул руку к крышке, замялся, потом пожал плечами ис силой захлопнул ее. Оба опять подпрыгнули а' посмотрели на существо в углу.Оно не шевельнулось. Хадди двинулся к нему, вновь выставив перед собойревольвер.

Шорох подошв по бетонному полу бил по барабанным перепонкам.

Существо умерло, в этом мужчины с каждым шагом убеждалисьвсе больше, но легче им от этого не становилось, потому что ни один из нихничего подобного в жизни не видел. Ни в лесах Западной Пенсильвании, ни взоопарке, ни в журналах о дикой природе. Оно было другим. Чертовски другим.Хадди подумал о фильмах ужасов, которые ему довелось посмотреть, но тварь,лежащая в том месте, где сходились две стены и пол, разительно отличалась и отчудищ, которыми пугали зрителей режиссеры.

Слова «чертовски другое» не выходили из головы. Все в немговорило, кричало, что существо это не отсюда, причем под «отсюда» следовалопонимать не Низкие холмы, а планету Земля. Может, и всю Вселенную. Казалось, уних в головах вдруг завыли сирены всегда молчавшей системы охранной сигнализации.

Арки думал о пауках. Не потому, что существо в углунапоминало паука.., просто.., пауки были другими. Все эти лапки. Представитьсебе невозможно, о чем они могут думать, как вообще существуют. Вот и существобыло таким же, только еще хуже. Его мутило только от одного взгляда на этутварь, от попытки осознать, что же он видит собственными глазами. Кожасделалась восковой, сердце сбилось с ритма, кишки, казалось, резко потяжелели.Ему хотелось бежать. Повернуться и сделать ноги.

— Господи. — Голос Хадди напоминал стон. — О-о-о, Господи.

Он словно просил существо убраться, исчезнуть. Револьверопускался, пока не нацелился в пол. Он весил только три фунта, но рука Хаддибольше не могла удержать и пушинку. Глаза у него широко раскрылись, челюсть отвисла.

Арки на всю жизнь запомнил, как блестели в темноте зубыХадди. При этом его начала бить дрожь, и тут Арки осознал, что и сам дрожитвсем телом.

* * *

Существо в углу размерами не превосходило очень большуюлетучую мышь, вроде тех, что гнездятся в Чудесных пещерах в Лассбурге или в такназываемом Волшебном гроте (экскурсии туда стоят три доллара с человека, семьям— скидки) в Погус-Сити. Крылья закрывали большую часть тела. Не сложенные —переломанные. Вроде бы существо пыталось их сложить перед смертью, но не вышло.Сами крылья были то ли черные, то ли темно-зеленые. Спина — зеленая, нет чутьсветлее. А живот, та малая толика, что они видели, — желтовато-белый.Треугольная голова свешивалась набок. Что-то костлявое — нос или клюв — торчалоиз безглазого лица. Под ним раззявился огромный рот. Из него вывалилось что-тожелтое, словно перед смертью существо проблевалось. Хадди хватило одноговзгляда, чтобы понять: какое-то время он не сможет есть макароны с сыром.

Под телом расплылась черная лужица. При мысли, что этаподсыхающая жидкость могла служить существу кровью, на глазах Хадди навернулисьслезы. Он подумал: «Я к этой твари не прикоснусь. Скорее убью свою мать, чемприкоснусь к этой твари».

Он все еще думал об этом, когда периферийным зрением уловилдлинную палку. Вскрикнул и отпрянул.

— Арки, не надо! — завопил он, но опоздал.

Потом Арки не смог объяснить, почему он потянулся черенкомграблей к загадочному существу в углу: возникло неодолимое желание, которому они уступил, не отдавая себе отчета, что делает.

Когда конец черенка коснулся места, где крылья лежали другна друге, послушалось шуршание, словно мяли бумагу, и в нос ударил неприятныйзапах забытой в кастрюле тушеной капусты. На запах мужчины не отреагировали,потому что верхняя часть головы существа вдруг отъехала назад, открыв большущиймертвый и блестящий глаз.

Арки отпрыгнул, выронив грабли, которые загрохотали набетонном полу, обеими руками закрыл рот. Над растопыренными пальцами из глазполились слезы. Хадди остался на месте, его ноги словно вросли в пол.

— Это веко, — просипел он. — Веко, ничего больше. Ты ткнулего черенком граблей, ничего больше, чертов болван.

Ткнул, вот оно и сдвинулось.

— Господи, Хадди!

— Эта тварь мертва.

— Боже, Господи Иисусе…

— Мертва, понимаешь?

— По.., понимаю. — Шведский акцент Арки стал куда сильнее. —Давай убираться отсюда — Для дворника ты больно умен.

Оба попятились к двери, медленно, не отрывая глаз отсущества на полу. Не поворачивались по простой причине: знали, что потеряютконтроль над собой и побегут, если увидят дверь. Спасительную дверь, за которойлежал" привычный им, подчиняющийся законам здравого смысла мир.

Путь до двери занял целую вечность.

Арки миновал ее первым и тут же начал жадно хватать ртомсвежий ночной воздух. Хадди последовал за ним и захлопнул дверь. Онипереглянулись. Лицо Арки миновало фазу молочной белизны и пожелтело. У Хаддионо напомнило сандвич с сыром без хлеба. Он видел только лицо Арки, а потомурассмеялся.

—  — Чего смеешься? — спросил его Арки. — Что ты увиделзабавного?

— Ничего, — ответил Хадди. — Просто стараюсь не впасть вистерику.

— Теперь будешь звонить сержанту Скундиету?

Хадди кивнул. Мысленным взором он видел, как верхняяполовина головы поползла назад, как только Арки прикоснулся к ней черенкомграблей. Подумалось, что эту картину он еще долго будет видеть в кошмарныхснах. Так и случилось.

— Как насчет Кертиса?

Хадди подумал и покачал головой. У Керта молодая жена.

Молодым женам нравится, когда муж дома, а если он куда-тоуходит несколько вечеров подряд, они начинают дуться и задавать вопросы. Этоестественно. А для молодых мужей так же естественно отвечать на эти вопросы,хотя они и знают, что нельзя.