— Сэнди, в чем дело? Что с тобой?

Сэнди не хотел говорить сержанту, что с ним, даже не знал,сможет ли. Потому что подумал об Эннисе Рафферти.

Исчезновение патрульного и появление в гараже Б этогосущества наводили на мысль, которую Сэнди гнал от себя изо всех сил. Но, ксожалению, возникнув, она уже никак не желала уходить. Если «бьюик» — связующеезвено между мирами, и эта «летучая мышь» попала в гараж Б оттуда, тогда ЭннисРафферти практически наверняка отправился туда.

— Сэнди, что ты молчишь?

— Все нормально, босс, — ответил Сэнди, а потом ему пришлосьнагнуться и сжать пальцами голени. Отличный способ избежать обморока, приусловии, что успеваешь им воспользоваться. Другие патрульные стояли неподалеку,наблюдая за ним, никто не произносил ни слова, правда, на лицах читалось:«Король умер, да здравствует король!»

Наконец мир перестал кружиться перед глазами Сэнди, и онвыпрямился.

— Я в порядке. Правда.

Тони всмотрелся в его лицо, кивнул. Приподнял зеленый мешок.

— Это отправим в чулан около кладовой, где Энди Колуччидержит журналы, помогающие гонять шкурку.

Послышались нервные смешки.

— В чулан вход воспрещен всем, кроме меня, Кертиса Уилкоксаи Сэнди Диаборна. Остальным — только по моему разрешению. Понятно, парни?

Патрульные покивали. По разрешению так по разрешению.

— Сэнди, Кертис и я — наша следственная группа. — Он стоял всгущающихся сумерках, чуть ли не по стойке «смирно», с мешком для мусора водной руке и «полароидами» — в другой. — Все это — вещественные улики Чего —пока не имею понятия Если у вас появятся идеи, приходите с ними ко мне. Еслиидеи покажутся вам безумными, прибегайте Потому что это безумная ситуация Нопри всем этом мы ведем расследование. Ведем, как и любое другое.

Вопросы?

Вопросов не последовало. «Или, если вам хочется взглянуть наситуацию под другим углом, — подумал Сэнди, — вопросов было слишком много,чтобы их задавать».

— По возможности у гаража должен кто-то быть, — продолжилТони.

— Охранник? — спросил Стив Дево.

— Скорее наблюдатель, — ответил Тони — Пошли, Сэнди,побудешь со мной, пока я все это не уберу. Не хочу спускаться в подвал один, иэто чистая правда.

Когда они направились к двери черного хода, Сэнди услышал,как Арки Арканян говорит Стиву, что Керт просто озвереет — ведь ему непозвонили, увидите, этот парень устроит жуткий скандал.

* * *

Но Керт вовсе не озверел. Мысли его занимало совсем другое.Слишком многое следовало сделать, слишком много вопросов роилось в голове.Перед тем как спуститься в подвал и взглянуть на труп невиданного существа изгаража Б, он задал только один: где был прошлым вечером Мистер Диллон? СОрвилем, ответили ему. Орвиль Гарретт часто брал Мистера Диллона, уезжая нанесколько дней.

Сэнди Диаборн ввел Кертиса в курс дела (время от времени егослова уточнял Арки). Керт слушал внимательно, не перебивал, лишь однажды бровиего поднялись, когда Арки описывал, как вроде бы весь верх головы существаоткатился назад, открыв глаз. И еще раз, когда Сэнди рассказал о пятнах наворотах и стенах, ассоциирующиеся у него с пыльцой крыльев мотылька. Задалвопрос насчет Мистера Д, получил ответ, схватил пару резиновых перчаток изкомплекта для обследования места происшествия и чуть ли не бегом спустился вподвал. Сэнди пошел с ним.

Считал своим долгом, поскольку Тони определил его вследственную бригаду, но оставался в кладовой, пока Керт копошился в чулане,где Тони оставил мешок для мусора.

Сэнди услышал, как зашуршал пластик, когда Керт развязывалмешок; по его коже тут же побежали мурашки.

Шуршание, шуршание, шуршание. Пауза. Снова шуршание.Наконец, очень тихо: «Господи Иисусе».

Мгновением позже Керт выбежал из чулана, прижимая руку корту. Туалет находился в коридоре, на полпути к лестнице. Кертис Уилкоксдобежать успел.

Сэнди Диаборн сидел у большого исцарапанного стола вкладовой, слушая, как Кертис блюет, и думая, что по большому счету такаяреакция ничего не значит. Потому что Кертис не отступится. Труп «летучей мыши»вызвал у него такое же отвращение, как у Арки, Хадди, любого из них, но,отвращение или нет, он вернется, чтобы рассмотреть его получше. «Бьюик» и все,связанное с «бьюиком», прочно приковали его к себе. Даже сейчас, когда онвыбегал из чулана, бледный как смерть, прижав руку ко рту, Сэнди видел, какимвозбуждением горели его глаза. И никакой рвотный рефлекс не мог побороть такойинтерес. Никто не мог. И ничто.

Из коридора донесся звук льющейся воды. Стих. Керт вернулсяв кладовую, вытирая рот бумажным полотенцем.

— Жуткая тварь, не так ли? — спросил Сэнди. — Даже мертвая.

— Жуткая, — согласился Керт, направляясь к чулану. — Ядумал, что смогу адекватно отреагировать, но, конечно, такого не ожидал.

Сэнди поднялся, подошел к двери. Керт смотрел на мешок, ноне прикасался к нему. Пока не прикасался. Это радовало. Сэнди не хотелнаходиться рядом, когда он прикоснется к мешку, даже в перчатках. Не хотелосьдаже думать, как он прикоснется к мешку.

— Это обмен, как ты думаешь? — спросил Керт.

— Что?

— Обмен. Эннис — на эту тварь.

Сразу Сэнди не ответил. Не мог ответить. Не потому, что идеяужасная (хотя как иначе можно ее назвать). Он не ожидал, что Керт, совсеммальчишка, так быстро сообразит, что к чему.

— Не знаю.

Кертис покачивался на пятках и хмурился, глядя в пластиковыймешок.

— Я так не думаю, — вырвалось у него после долгой паузы. —Когда происходит обмен, обычно ты что-то отдаешь и тут же что-то получаешь.Так?

— Обычно — да.

Он скрутил горловину мешка и (с видимой неохотой) завязалвновь.

— Я собираюсь сделать вскрытие.

— Кертис, нет! Господи!

— Да. — Он повернулся к Сэнди, с бледным как полотно лицом,горящими глазами. — Кто-то должен, ведь я едва ли смогу отвезти нашу добычу накафедру биологии в университет Хорликса. Сержант говорит, мы должны держатьязык за зубами? Кто же тогда остается? Только я. Или есть другой кандидат?

«Ты бы не отвез эту тварь в Хорликс, даже если бы Тони и неввел режима секретности, — подумал Сэнди. — Ты еще терпишь наше участие в этойистории, возможно, потому, что, кроме Тони, никто не хочет иметь с этим дела,но поделиться с кем-то еще? С теми, кто не носит серой формы и не знает, чтолетом штрипкам шляпы положено болтаться на спине, а зимой — под подбородком? Стеми, кто может оттеснить тебя и заграбастать? Да никогда в жизни!»