– Лора!..

Я окликаю Лору, когда она уже садится в свой «Талант» изаводит двигатель. Не дать ей уйти!.. Я не должен дать ей уйти, пока невыяснится, видела ли она Тинатин с плодом в руках – похожим на манго и ореходновременно.

Проклятье, передняя пассажирская дверь заблокирована, Лораготова сорваться с места.

– Лора! – Я бьюсь в стекло какненормальный. – Открой, Лора!

– По-моему, я тебя не приглашала.

– Так пригласи…

– Зачем?

– Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем?

Не дожидаясь ответа, Лора все-таки открывает дверцу, и я совсего размаху плюхаюсь на сиденье рядом с ней.

– Ну?

– Ты таскалась в Интернет.

– Господи… Звучит так, как будто бы я таскалась поблядям. Кстати, и бляди, и Интернет – мое личное дело. Ты не находишь?

– Конечно. Никто не спорит, вот только я не думал, чтоты заседаешь в отстойных чатах.

– Нигде я не заседаю, ни в каких чатах!

Лора оскорблена, по-настоящему оскорблена, уязвлена в лучшихсвоих чувствах. «Заседаешь в чатах» – и правда оскорбление. Заседать в чатах –скорбный удел кретинки-секретарши Яночки, и всех других секретарш, похожих наЯночку, и прыщавых сотрудников технических отделов, время от временизаглядывающих к секретаршам; и помощников менеджеров, время от времени сосущихпиво с сотрудниками технических отделов.

доктор Борменталь: а дойки у тебя какого размеранаблюдаюцца, гы-гы?

xochv macho; фи, как грубо:-)

тов. Дынин; это вам для медицинского отчета, доктор? Илиатлас составляете?

xochv macho; вы доктор, что ли?

тов. Дынин: он тибетский лама. Практикует бесконтактнуюеблю.

доктор Борменталь; а вас товарисч папраашу заткнуцца. Тоже,пригрел на груди хуя…

xochv macho; вам что, никто не дает?

доктор Борменталь; цыц! Забейся сабакой под нары казарм!

тов. Дынин; мы остановились на дойках.

xochv macho; озабоченные какие-тоJ

тов. Дынин; анекдотец в тему: « Поручик, Он у вас кактранссибирский экспресс!

– Такой же длинный?

– Нет, стоит всего две минуты!» доктор Борменталь;гы-гы! ниибацца как круто! гы-гы!..

Инфузории, корненожки, жгутиковые, амебы – водоемы чатовзаселены простейшими одноклеточными, приматы сюда почти не забредают, касаткиплавают совсем в других водах. Высший разум пасется в «Live Journal», милый.

Я приближаю губы вплотную к Лориному уху, я готов заползти внего змеей:

– Жембресс пас, Лора. Жембресс пас. Как ты относишься кмузыкальным автоматам?

– Я даже знаю твою любимую модель.

– Рискни назвать.

Теперь уже Лора упирается мне в ухо губами. Холод – вот ивсе, что я чувствую, арктический холод, антарктический, Лорины губы добралисьдо обоих полюсов на собачьих упряжках, но так и не согрелись по возвращении.

– Черный Оникс, милый.

– Точно!

Мы пользуемся одними и теми же ссылками, все, как обычно, ния, ни она не знаем больше, чем можно нарыть в Интернете. Никто не знает больше,чем можно нарыть в Интернете, прямую трансляцию казни Христа – оле-оле! –можно увидеть там же, файл формата MPEG 4, 11.45 – Иисус восходит на Голгофу,13.30 – на Иерусалим опускается тьма.

– Ты разговаривала с ним? Поэтому ты здесь?

– Как можно разговаривать с музыкальным автоматом? Егоможно только слушать.

– Наслушалась? Задницу надрать не обещала?

– Нет. Просто пробила его айпишник.

Я посрамлен. Я и сам должен был сделать это, чтобы ушучитьпридурка, неважно, что я не знаю, как это сделать, в конце концов, можно былобы обратиться к какому-нибудь прыщавому сотруднику технического отдела –доктору Борменталю или тов. Дынину.

– И что?

– Ничего. У него стоит какая-то хитрая программа,интернет-аноним или что-то вроде того, неважно. Пошли дурацкие ссылки, а потомменя и вовсе заблокировали.

– Заблокировали?

– А потом рухнула операционка. Ты счастлив?

– Бедная девочка… Как же ты теперь будешь почтупроверять?

– Уж как-нибудь.

Успела ли Лора открыть письмо – вот что меня интересует.Спросить об этом напрямую – уже наполовину признаться, скабрезные послания отПи она удаляет, не читая, на традиционные спамовские «письма счастья» несошлешься, кто еще состоит с ней в переписке, кроме «ЖЖ»-феминисток и общиныресторанных критиков швейцарского кантона Фрибур, я не знаю. Черт возьми, яничего не знаю об интернет-жизни Лоры, а Лора со свойственным ей иезуитством, сарктическими губами, сможет вытащить из меня все, что угодно.

– Этот придурок, кем бы он ни был, знал, что здесьпроизойдет.

– Ну и что? – Лора абсолютно спокойна.

Чего еще ожидать от любовницы японского массажиста,счастливо избежавшего наказания, чего еще ожидать от подружки американскогопсихопата, закончившего дни на электрическом стуле? Письма мастера дзэн мастеруфехтования, я нашла для себя много нового, смерть развивается по тем жезаконам, что и жизнь, все то же торжество плоти, просто плоть по-разномувыглядит.

– Тебя это не удивляет?

– Меня удивляет, что в последнее время, куда бы я нипошла, постоянно натыкаюсь на тебя.

– Пора бы привыкнуть, Лора.

Знает ли Лора то, что знаю я? Мы обречены держать друг другав поле зрения с тех пор, как появилась Тинатин. Если кто-то и выбьет из ее рукплод, похожий на манго и орех одновременно, он сделает это при свидетелях.

Некоторое время мы молчим. Лора не выдерживает первой – онаслишком темпераментна, чтобы удержаться.

– Ты анальный тип, Макс. Я тебе этого еще не говорила?

– Ну что ты, с мужчинами я не практикую. По-моему, тыимела возможность в этом убедиться.

– Кино-говно, надо же! Только такой мудак, как ты, могобозвать так почтовый ящик. Представляю, что там творится. Тухло, как взаднице.

Зато у тебя все совсем по-другому. Что-то индейское,мокасины и олени-карибу. И никаких кошмаров. Рассказываешь всем, как кроликвзял койота на испуг. И как народ хопи обрел свою родину. И еще притчу опрыгающей мыши.

– Срань какая! Ты открыл письмо.

– Я открыл письмо.

– Ты видел фотографию.

– Я видел фотографию. Забойная фотография. Интригующаяподпись.