Лучше зарыть – мысль № 3.

Она нисколько не пугает меня, она выглядит так же буднично,как моя первая мысль, – нужно почаще бывать за городом, она так жеувлекательна, как вторая, – я вижу в темноте, угрызений совести я неиспытываю, есть только горячечный ток крови по венам (не его ли пробудила своимпластиковым поцелуем Тинатин?), есть только холод, идущий от живота к голове(не он ли вошел в меня вместе с Лорой?), целую вас всех в глазки, аллилуйя,сестры! неизвестно, сойдетесь ли вы когда-нибудь, но во мне вы уже сошлись.

Вот так. Полежи пока здесь, дружок.

Я почти не чувствовал тяжести, перетаскивая тело, я даже неиспачкался, хотя должен был быть по шею в крови. Но я осторожен, предельноосторожен. И теперь, когда тела на дороге больше нет, можно заняться джипом,«Тойотой Лэнд Крузер».

Беглый осмотр салона ничего не дает: я не нахожу никакихвещей, кроме пластиковой бутылки с минералкой на переднем пассажирском сиденье,возможно, кое-что обнаружится в багажнике. Ключ торчит в замке зажигания, и этоединственный ключ, который попался мне на глаза, самое занимательное в нем –брелок. Поначалу он кажется мне бесформенной массой какого-то желтого металласо спиралевидными насечками и двумя камешками в верхней части, но определенно,в бесформенности заключен какой-то смысл. Скругленные поверхности, ни однойломаной линии, при ближайшем рассмотрении можно даже различить нечто,напоминающее голову животного (там-то и осели камешки), имеются также четыреконечности. Вернее – три, четвертая только подразумевается, от нее отбит кончики линия разлома довольно свежая. Ящерица или саламандра.

Саламандра.

Мне хочется думать, что это саламандра, хотя я никогда невидел ее живьем. Так же, как кабана.

Брелок довольно увесист, граммов 150-200, никакие меньше. Онлипнет к рукам, от него невозможно отвязаться, спустя несколько минут я ловлюсебя на мысли, что вожу пальцем по спиралям, их шесть, расположенных попарно,любопытно, что они обозначают?

От любопытства кот подох. Или от любовной горячки?..

В бардачке, который я вскрываю, с трудом выпустив из рукбрелок, лежит карта дорог Москвы и Московской области, телефонная зарядка сгнездом под аккумулятор в машине, портмоне с приличной суммой, пистолетнаяобойма и сам пистолет. Четыре бумажки по тысяче рублей, еще столько же – попятьсот, мелочь в виде сотенных, полташек и десяток, сотрудники автоинспекцииклюют на нее не хуже, чем на узкие бедра Лоры, четыреста долларов крупнымикупюрами, сто евро, пистолет, гм…

Никогда не видел оружия живьем. Так же, как кабана, так же,как саламандру.

Квадратный логотип на стволе – «Glock», последние четыребуквы упакованы в крупную первую, торчат из ее пасти, тот же логотип нарукояти; в обойме, которую я после некоторых усилий вынимаю, – довольнобольшое количество патронов, сосчитать их почему-то не удается, то липятнадцать, то ли семнадцать.

Никаких документов на оружие при Максиме Ларине неоказалось, но, может быть, я плохо искал? Неважно, от пистолета и запаснойобоймы к нему тоже придется избавиться, если…

Если что, бэбик?

Кажется, я уже принял решение. Зарыть труп и рвануть отсюдак чертям на джипе «Тойота Лэнд Крузер». Хотя бы до ближайшего населенногопункта, не идти же пешком по трассе ночью. Эта мысль успокаивает, убаюкиваетменя, так же, как ровное гудение мотора; автоматическая коробка передач,приборная панель – в ней и кот разберется, так что с управлением я справлюсь.

Справлюсь.

Sony Ericsson. Телефон, который я вытряхнул из тела вместе сдокументами, симпатичная модель, у меня такая же: встроенная фотокамера,цветной дисплей, на заставке – тот самый «Лэндкрузер», в котором я сижу. Намоей собственной заставке – финал полузабытой шахматной партии Карпов –Кориной, различие в сексуальных предпочтениях налицо.

Телефонная книга пуста.

Журнал звонков пуст.

Ни одного входящего, ни одного исходящего сообщения.

Либо Максим Ларин разжился телефоном за полчаса, максимум –за час до смерти, либо он все тщательно подтирал за собой. Все это, вкупе с пистолетом,толкает меня к бесплодным размышлениям о личности Максима Ларина. Кого я сбил втрехстах километрах от гребаной Москвы?.. Проще всего с идентификацией делообстоит у «ЖЖ»-феминисток:

«собаке – собачья смерть»;

«кобель кобеля завалил, на хрен, бля»;

«чем меньше скачет их по свету, тем чище воздух, бля,планеты».

Целую вас всех в глазки, аллилуйя, сестры! Кого же я сбил,любопытно?

От любопытства кот подох. Подох.

«Сдох Максим – и хрен с ним», – подытожили бы«ЖЖ»-феминистки, кого же я сбил?

Бандюхай, сказала бы фальшивая сука Лора, чем мельче вштанах, тем круче шины, такие банальные типы никогда ее не интересовали,ритуальные убийцы – дело другое, дурачки с автозаправок – дело другое,карабинеры в аэропорту – вообще офигеть, йоу!..

Ти-на-тин.

На секунду у меня перехватывает дыхание.

Я сделал с Максимом Лариным то, чего не успел, не смог, нерешился сделать с Лорой. Он же сделал то, чего не успел, не смог, не решилсясделать я.

Он сфотографировал Тинатин.

Этого не может быть – мысль № 4.

Мысль, ничего общего с предыдущими мыслями не имеющая,стоящая особняком, посреди трассы, посреди ночи, в трехстах километрах отМосквы. Таких случайностей не бывает, не существует в природе: ты насмертьсбиваешь неизвестного тебе парня, чтобы обнаружить в его телефоне фотографиидевушки, в которую отчаянно влюблен. Дичь какая-то, череп мой готов взорватьсяот напряжения, телефонная книга пуста, журнал звонков пуст, ни одноговходящего, ни одного исходящего сообщения, но при этом в телефон оказываютсязабиты фотографии Тинатин. Не одна, не две, целых пять, одинаково далеких и отгламура (что настораживает), и от интима (что не может не радовать). Пятьфотографий: примерно также я бы фотографировал Лору в интерьере ресторана«ПалкинЪ», или Пи фотографировал бы Великого Гатри за бутылкой водки, илисекретарша Яночка фотографировала бы г-жу Паникаровскую на презентации выставки«Пути развития оптоволоконных сетей в России».

Все очень нейтрально, в духе незатейливой вечеринки.

И Тинатин все та же – прямые волосы, черные очки. Черты лицабезупречны, линия шеи безукоризненна, несмотря на сомнительное качество самихфотографий, Тинатин не так-то просто застать врасплох. На трех из пяти снимковона готовится к улыбке, подобно тому, как хищник готовится к прыжку, на двухдругих – все уже произошло, но улыбка так и осталась незафиксированной, тутМаксиму Ларину повезло меньше, чем неизвестному фотографу, опустившему снимок вмой почтовый ящик.

И все же он сфотографировал Тинатин.