Неудивительно, что собравшиеся на лестнице полсотни могущественных адептов от Повелителя средней ступени до Небесных Императоров, держали в руках факелы из особых пород дерева и ткани.

Глядя на эту процессию, обороняющуюся от потусторонней тьмы, Хаджар мысленно проносился через все дороги и тропы, которые ему пришлось пройти на своем пути. И каждый раз, когда ему казалось, что окружавшие его существа обладали великой силой, то эти самые «великаны» все равно каждый день и каждый миг боролись за свои жизни против чего-то, что выглядело ужасным даже на фоне их могущества.

И было в этом что-то такое мистичное и глубокое, что заставляло Хаджара задуматься и…

— Не самое лучше время для медитаций, Хаджар-дан, — прошептал Албадурт. — Мы все ближе к Нижнему Храму.

— Нижний Храм? — переспросил уславший разговор лучник. — что это, гном?

— Врата в обитель Темных Жрецов, — Албадурт сплюнул себе под ноги. — да будут прокляты все их потомки и забыты предки.

Довольно жесткое и смертельное оскорбление для гномов, так что можно легко представить сколь глубинное презрение испытывал гном по отношению к Темным Жрецам.

Абрахам оценил дистанцию до уже виднеющегося внизу последнего пролета лестницы и повернулся к гному.

— Пока у нас есть время, Алба-удун, хотелось бы знать, с чем мы сейчас будем иметь дело.

Гном еще раз сплюнул, после чего выругался на своем родном языке, осенил священным знаком и продолжил.

— Да простят меня отцы моих отцов и матери моих матерей, это не те истории, которые должен слышать мир.

— Мир слышал разные истории, — парировала Иция. — одной больше, другой меньше, это…

— Ты не знаешь о чем говоришь, женщина, — скривился гном. Иция едва было не вспылила услышав интонацию, с которыми гном произнес «женщина», но сдержалась. Сейчас не время и не место, чтобы сталкиваться на гендерной почве. И Иция была достаточно мудра, чтобы это осознавать. — Каждый раз, когда мы лишний раз вспоминаем истории связанных с тьмой, мы лишь даем им пищу. Делаем их сильнее. Именно поэтому имя Врага всего сущего предано забвению и лишь Древние еще помнят как его…

— Хватит с суевериями, — отмахнулся Густаф. Тем не менее юноша, не смотря на свои горячие слова, достал из колчана стрелу и положил её на тетиву. — расскажи про храм Темных Жрецов.

— Что же, — Алба-удун, все же, сдался. И скорее всего вовсе не потому, что не мог удержать язык за зубами. — это был ваш выбор. Но после того, как вы услышите эту историю, на ваших…

— Душах останется метка темных созданий, — надвинул шляпу на глаза Абрахам. — мы в курсе о суевериях, мой коренастый друг.

— Не друг я тебе, человеческий пес, — прорычал гном, после чего вполне мирно продолжил. — так вот. Храм Темных Жрецов это место, надежно спрятанное от света. Не важно какого — никто из четырех миров не может чувствовать себя в безопасности в темном храме. Точно так же, как Темные Жрецы не могут чувствовать родства с четырьмя мирами.

— Даже демонами? — уточнил Густаф.

— Что такое демон, мальчик, как не стремление природы разрушить саму себя. Лишь чистый хаос и не более того. Они настолько же страшны, насколько необходимы. Ибо без разрушения нет созидания.

Хаджар еще раз взглянул на Алба-удуна. Либо того очень хорошо обучали, либо гном являлся глубоким мыслителем. И учитывая, что в момент рассказа Албадурт ковырялся в носу, то Хаджар склонялся к первому. Образование гном получил весьма приличного уровня.

— Темные Жрецы же, — продолжил рыжебородый. — служат существам за гранью. Существам, не принадлежащим этой реальности.

— Как кто-то может не принадлежать реальности?

Гном пожал плечами.

— Не знаю, мальчик. Мои учителя называли их осколками прошлого, стремящихся пожрать наше будущее. В страшных сказках матерей наших матерей, это были кошмары самих богов, с которыми те сражались денно и нощно. Но точно ответить я тебе не смогу. Может они и вовсе нечто иное — никто не знает.

Хаджар, вообще-то, догадывался кто может знать больше о существах за Гранью. Но лишний раз общаться с Черным Генералом его не особо тянуло.

— Так вот. Если сократить повествование…

— Будь уж любезен, — прошептал Абрахам, внимательно следящий за тем, как процессия Кафема и Кассия уже спустилась на широкую каменную площадку, изрезанную какими-то желобами, формирующими письменный знак не принадлежащий ни чему, что фиксировала бы когда-либо нейросеть. А это уже о много говорило. — из-за вашего пустого трепа времени у нас теперь не так много.

— Кхм, — прокашлялся гном. — в общем, их храм делиться на три части. Первый — Врата. Это то, куда мы с вами сейчас спустились. Здесь могут находиться различные ловушки и препятствия, призванные защитить жрецов от возможного вторжения.

— Не думал, что страшным и ужасным темным жрецам надо защищаться и…

— Вот и не думай, — Иция перебила Густафа. — продолжай, гном.

— Спасибо, женщина. Прошедший Врата, попадет в Обитель. Там, где обитают темные жрецы. Обычно все вылазки нашего народа и наших союзников ограничивались именно обителью. Вырезав каждого жреца. Уничтожив все их знания. Спалив дотла все, что может гореть. Разрушив все, что может быть разрушено, воины уходили, запечатав за собой вход.

— Но ты ведь сказал…

— Я знаю, что я сказал, — глаза Албадурта засветились, а руки потянулись к ладоням топоров. — дальше, за обителью, находится святая святых темных жрецов — Святилище… Ну или темнилище… Я не очень помню эту часть рассказа моих учителей, впрочем — не важно. Место, где жрецы совершали свои ритуалы и приносили жертвы. Место настолько проклятое, что никто и никогда не осмеливался ступить в него.

— А как же тогда…

— Гномы умеют не только строить, — снова перебил Алба-удун. — после того как мы и союзники рушили их храмы, даже если кто-то оставался в святилище-темнилище, выбраться оттуда им уже было невозможно. Так что их последняя жертва Грани была их собственная жизнь.

— Смерть близко, — прокомментировал ситуацию Гай.

— Даже не представляешь насколько, полуликий, — кивнул Албадурт. — могу поклясться Молотом и Наковальней предков, что Кафем ведет этих людей именно туда — в святилище-темнилище. Проклятье… а я ведь думал одеться в чистое. Бабка всегда мне говорила, Алба, если подыхать, так только в чистом, чтобы…

Дальнейшие причитания гнома уже никто не слушал.

— Пожалуй, теперь тебе, Кафем, стоит рассказать, что мы здесь делаем и как это связано с богиней Жизни.

Даже ослепленный рожденной из глубоко горя, столь же глубокой надеждой человек, рано или поздно сможет заглянуть за завесу самообмана.

И когда Кассий, пройдя через Врата, которые оказались просто длинным, темным коридором, высеченным в камне (разумеется, если здесь и были какие-то ловушки, о которых рассказывал Алба-удун, то их попросту отключили или обезвредили заранее), оказался в обители, то уже не смог закрывать глаза на происходящее.