Замерев в нескольких метрах, Надежда смотрела на него, широко распахнув глаза. Но то, что случилось дальше, не совпало ни с одним ее вариантом. Дверь «Кадиллака» распахнулась, из салона вытолкнули скопище разноцветных воздушных шаров, и они взмыли над полотном дороги. Потом оттуда вылез некто с букетом, и Надежда узнала в нем Шелегеду.

Он раскинул руки и чуть присел:

– Сюрприз! Это был розыгрыш! С днем рождения!

Дэпээсники и водитель дружно зааплодировали, и Шелегеда направился к Надежде явно ожидая объятий и благодарственного поцелуя. Она тоже рванулась навстречу, но вместо поцелуя сложила руки в замок и с силой ткнула кулаками его в грудь. Потом вырвала букет и стала хлестать Шелегеду по лицу:

– Вот! Вот! Да как вы посмели?!

Оглоблин сорвался с места, схватил ее за руки и освободил от наручников. Ему тоже прилетело букетом, но он отбежал. Надежда с яростью зыркнула глазами на сержанта и крикнула:

– Мои документы!

Тот угодливо протянул документы. Выхватив их, Надежда бросилась к своему багажнику и выкинула сумку с порошком на проезжую часть. Потом, захлопнув багажник, села в машину и резко рванула с места.

Когда автомобиль Надежды подъехал к особняку, в котором располагалось ателье, «Кадиллак» Шелегеды уже стоял там, а сам он встречал ее у подъезда:

– Ну, как мне вымолить ваше прощение?

– Пошел вон! – Надежда хотела обойти его, но у нее не получалось.

Шелегеда был намного проворнее. Раскинув руки и перебегая с места на место, чтобы не дать ей уйти, он тараторил:

– Как еще я мог вас поздравить? Скажите, как? Цветы дарил, на улице караулил, в кабинете, как вы помните, пугал. Если хотите знать, над сценарием поздравления трудилась целая группа креативщиков! Семь человек! А в сумке, кстати, была сахарная пудра! Напрасно вы ее кинули. В хозяйстве бы пригодилась.

– Пошел вон! – повторила Надежда и размашисто ударила его по лицу.

– Перешли на «ты» – уже хорошо. – Шелегеда потряс головой и резюмировал: – Бьет, значит, любит. – Он уступил ей дорогу и, глядя, как она поднимается на крыльцо, прокричал: – Завтра я приду на примерку!

В дамской гостиной Надежду поджидала Ираида Самсоновна в компании с Калмыковой. Первой ее поздравила Ольга Петровна. Вручая коробку с подарком, она обняла Надежду и чмокнула ее возле уха:

– С днем рождения, Надежда Алексеевна! По-старушечьи желаю прежде всего здоровья. Как говорится, остальное у вас уже есть. Благодарю за все эти годы, за те прекрасные вещи, что вы мне шили. Ну, что бы я без вас делала…

– Поздравляю, доченька! – Ираида Самсоновна приложилась к ее щеке. – А у нас с Ольгой Петровной для тебя хорошая новость.

– В последнее время я боюсь любых новостей, – сказала Надежда.

– Из школы-пансионата пришло письмо. Они утвердили модели, – сообщила Ираида Самсоновна, и Калмыкова добавила таким же радостным тоном:

– Теперь вам нужно ехать туда, чтобы снять мерки с воспитанниц.

– В один день мы вряд ли впишемся, – осторожно проговорила Надежда.

– Ну, это уже детали. – Ираида Самсоновна указала рукой на столик: – Попей с нами чайку. Я тортик со свечками приготовила…

– Я уже не маленькая, мама… – сказала Надежда, но все же нехотя села. – А ты каждый год втыкаешь всего три свечи.

– С определенного момента возраст женщины – тайна.

– У вас прекрасный купаж чая, – сказала Калмыкова, принимая от Ираиды Самсоновны чашку. – С чабрецом?

– Какая вы молодец! – по-светски восхитилась та. – Определили по запаху. Хорошо разбираетесь в чаях?

– Немного разбираюсь, – ответила Калмыкова и обернулась к Надежде: – Когда планируете поехать в пансионат?

– Чуть позже определюсь, – уклончиво ответила Надежда, не желая обсуждать этот вопрос.

– А я смотрю, у вас не так многолюдно…

– Вы про клиентов?

– Не вижу тех бравых ребят, что квартировали у вас в ателье. Уже съехали?

– Собрались было уезжать, но кто-то застрелил одну местную жительницу, – вмешалась Ираида Самсоновна. – Приходится их терпеть и надеяться, что все скоро закончится.

– Какие ужасы творятся в округе, – поморщилась Калмыкова. – Скажите мне, пожалуйста, что происходит с людьми? Как случилось, что человеческая жизнь перестала хоть что-то стоить?

– Я вот что подумала, – заговорила Ираида Самсоновна, чтобы сменить тему разговора. – К нам поступили именные шелка. Надо бы вам что-нибудь из них заказать.

Отставив чашку, Калмыкова обратилась к Надежде:

– Найдется у вас время?

– Конечно, – ответила она.

– Мне нужно платье, но прежде хочу выбрать ткань.

Освободив на столе место, Ираида Самсоновна услужливо предложила ей каталоги:

– Прошу вас, дорогая. Здесь – все самое лучшее.

Надежда принесла бумагу с карандашом и села рядом. По счастью, Ольга Петровна хорошо знала, чего хочет, и быстро определилась с тканью, а затем и с моделью платья.

– За две недели сошьете? – спросила она.

Застигнутая врасплох, Надежда собралась отказать, однако Ираида Самсоновна опередила ее, ответив:

– Конечно, сошьем!

Надежда выразительно взглянула на мать, но та отвела глаза. Калмыкова посмотрела на часы:

– Будете обмерять?

На этот раз Ираида Самсоновна посмотрела на дочь, словно призывая не вспоминать инцидент в закройной у Соколова.

– У нас уже есть ваши мерки, – сказала Надежда.

– Теперь мне нужно идти. – Калмыкова взяла свою сумочку.

Все трое встали и, учтиво переговариваясь, направились к выходу. Там распрощались, и едва за Калмыковой хлопнула дверь, Ираида Самсоновна схватила Надежду и потащила к окну:

– Ты ужасно выглядишь! Что у тебя случилось?

– Дэпээсники остановили. – Надежда не придумала ничего более страшного, чем то, что случилось на самом деле.

– Ну, это все ерунда… Остановили, проверили документы, и поехала дальше. Слава богу, я научила тебя держать документы в порядке.

– А как же сумка с кокаином? – поинтересовалась Надежда.

– Надеюсь, ты шутишь?

Она опустила глаза:

– Конечно, шучу.

Ираида Самсоновна собрала кузнецовские чашки и составила их на поднос.

– Фридманович не звонил? Что по договору? Нет изменений?

– Он не звонил, – ответила Надежда. – Но у меня самой появилась одна идея.

– Насчет договора?

– Как упростить себе жизнь.

– Так-так… – Ираида Самсоновна уселась на диван и приготовилась слушать.