– А зачем ты тогда за мной зашел?

– Я не за тобой, я к тебе зашел. Ну, вчера вечером ты же меня не пустила. А я, знаешь ли, не привык отступать. Вот решил еще раз попробовать!

Элена почему-то смутилась и, отвернувшись, стала мыть чашки.

– Так, понятно. И что мы будем делать?

– Ну, у меня есть пара идей…

– У меня тоже!

– Сначала ты.

– Давай вместе перечитаем рукопись. Я начала анализ текста – возникло сразу много вопросов…

– У меня идея поинтересней, – он подошел сзади, обнял ее за талию и зарылся лицом в ее волосы.

Элена повернулась. Его зеленые глаза оказались страшно близко, и она почувствовала, что тонет в них.

Глава двадцать шестая. Возвращение в Санкт-Петербург

Квартира на втором этаже углового дома выходила окнами на Екатерининский канал. Владельцем здания был купец первой гильдии Василий Семенович Балашов. Не так давно он заново обставил гостиную и спальню и теперь рассчитывал на неплохую прибыль от сдачи квартиры в следующем сезоне. По чистой удаче (весной спрос на жилье у петербуржцев был невысок) на его объявление в газете «Биржевые ведомости» откликнулась некая графиня Волынская. Делами графини занимался ее дворецкий. И сейчас он и домовладелец улаживали формальности.

– Квартира не снабжена оборудованной кухней. Завтраки и обеды обычно подаются из трактира в соседнем доме.

– Да, мадам это устроит.

– Квартира состоит из гостиной, спальной, гардеробной, прихожей, кабинета и комнаты для прислуги. Боюсь, для ее сиятельства здесь будет тесновато, – Василий Семенович не мог не сказать это, хотя и опасался потерять столь выгодного клиента.

– Уверяю вас, моя хозяйка ведет очень скромный образ жизни – она вдова. Приехала в столицу ненадолго, чтобы уладить некоторые дела, связанные с завещанием ее покойного мужа. А скажите, лестница, на которую выходит вторая дверь из квартиры, куда ведет?

– Лестница-то? Да, во двор. А из двора на улицу.

– А еще из вашего двора можно попасть на соседний переулок, верно?

– Не совсем. Переулок заворачивает. Если пройти по дворам, то аккурат после поворота и выйдешь, – недоуменно ответил хозяин. А про себя подумал: «Странные вопросы. И подозрительные. Ну да ладно, за квартиру я запросил вдвое против обычной цены, а остальное – не мое дело!».

* * *

В один из первых весенних дней 1874 года, когда Петербург еще стоял в снежном одеянии и природа была погружена в зимний сон, поезд, окутанный облаком дыма, подъехал к перрону Варшавского вокзала. Закутанная в меховое манто, с небольшим саквояжем в руке, графиня Волынская ступила на петербургскую мостовую. Шел густой снег, и город, занятый повседневными утренними делами, то пропадал, то снова появлялся в мерцающей белизне. Спустившись по вокзальной лестнице, мадам Волынская махнула извозчику. Пока носильщик и извозчик укладывали ее багаж, она поднялась в сани, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Под именем Марии Владимировны Волынской в Санкт-Петербург вернулась Елизавета Лазарева.

В Варшаве она получила телеграфное сообщение от своего нового дворецкого с адресом квартиры в Петербурге. И спокойно ехала в купе первого класса, погрузившись в себя, настраиваясь на то, что ее ожидало. Чтобы избежать чрезмерного любопытства попутчиков, не снимала темную вуаль, на вопросы отвечала коротко и сухо. Все попытки задушевных дорожных разговоров пресекала.

В дороге Лиза много раз вспоминала наставления княгини Анны. Их последний разговор она помнила во всех подробностях.

– Я верю в тебя, моя дорогая. У тебя все получится. Не волнуйся, у тебя будет защитник.

– А что, мне может что-то угрожать?

– Возможно.

– Но я ничего не боюсь.

– Ты не должна действовать в одиночку. Лучше всего нам было бы поехать вместе. Но я не могу сейчас уехать из Рима: здесь готовится покушение, нужно попытаться его предотвратить. Зато я позаботилась о том, чтобы рядом с тобой в России находился опытный человек.

– О ком вы говорите?

– Его зовут Андрей Громов. Отставной капитан, ветеран Кавказской войны. Он будет ждать тебя в Петербурге. С ним тебе не придется заниматься насущными вопросами. Он прекрасно умеет создавать видимость и будет при тебе, ну, скажем, дворецким. Андрей также поможет наладить отношения с нужными людьми, которые выведут тебя на министра.

– Насколько я могу доверять ему?

– Абсолютно и полностью. Мы с ним в таких передрягах побывали… в минуту опасности он действует великолепно – собранно, остроумно, бесстрашно.

Лиза кивнула.

– По моим расчетам письмо будет отправлено не позднее, чем через две недели. Нужно, чтобы ты была рядом, когда министр вскроет конверт. Я разузнаю по своим каналам и сообщу тебе более точную дату.

– Поняла.

– По возможности, держись подальше от старых знакомых. Они могут помешать. Ну а если нежелательная встреча все же произойдет, не выходи из роли.

– Я постараюсь.

– Помни: ты теперь другая!

* * *

Итак, она в Санкт-Петербурге. Прошло два года. Срок немалый для той, что уезжала юной наивной девушкой, а теперь возвращается повзрослевшей, имеющей богатый жизненный опыт молодой вдовой. Мария, как мы будем теперь, во избежание путаницы, звать нашу героиню, отличалась от прежней Лизоньки не только внутренне, но и внешне. Темноволосая, с мягкими плавными движениями, так непохожими на порывистые угловатые движения прежней Лизы. Слегка изменились черты лица – оно приобрело законченное выражение совершенной красоты. Ее голос, который раньше был девически звонким, уступил место глубокому грудному тембру с бархатными нотами, манящему и завораживающему. Спокойная, уверенная в себе, Мария была готова к любым неожиданностям. Первая ждала ее по приезде.

Извозчик привез ее к дому на набережной Екатерининского канала, чемоданы сдал дворнику. Поднявшись на второй этаж, Волынская нашла нужную квартиру и позвонила.

Дверь открылась. На пороге стоял сгорбленный седой старик. Мария, которая получила точное описание своего компаньона, удивленно отступила.

– Добро пожаловать, графиньюшка, а я, признаться, заждался уже, – Прошамкал, как показалось, беззубым ртом ее дворецкий.

– Вы… Андрей? – в замешательстве спросила она.

– Проходите, проходите, матушка, что на холоде-то стоять! Вот и дверь мы с вами сейчас запрем. Ну что ж, давайте знакомиться.

Дверь действительно закрылась, и Волынская вздрогнула: голос резко помолодел. Старик пропал. Перед ней стоял мужчина средних лет, крепко сложенный, высокий, темноволосый (куда девалась седина?). Обратила внимание на сильные мускулистые руки. Взгляд был неприятный, тяжелый. Но на лице – весьма дружелюбная улыбка.

– Здравствуйте, Мария. Я – Громов.

– Добрый день, Андрей. А что это было?

– Это? – он помахал в воздухе седым париком, – маскировка. Так я смогу быть не только вашим дворецким, но и сопровождать вас на правах, ну, скажем, влюбленного поклонника.

– Поклонников-то у меня будет хоть отбавляй, – пробормотала графиня, проходя