Анна закусила губу и вскинула на них взгляд.

– Вот и всё, – прошептала она. Анна встала и произнесла уже громче: – Я убила короля!

В ту же секунду тетива взвизгнула ещё раз, и ещё – два свиста слились в один, и два болта вошли в тела гвардейцев.

– Нет, не всё, – услышала Анна совсем рядом, и тут же её стиснули крепкие руки, – ты нужна мне. Ты. Нужна. Мне.

Анна не выдержала наконец, и слёзы полились сами собой.

– Я видела… – прошептала она.

– Ты нужна мне, Анна. Можешь не верить – это не важно. Ты всё равно будешь со мной, как я и обещал. У нас впереди вся жизнь, чтобы ты, наконец, поверила.

Лето вышло дождливым, как и опасалась Анна – но дождь был тёплым и приносил незнакомое дыхание свежести.

Во дворце полным ходом шли перестройки. Новая королева разогнала добрую половину придворных, приблизил тех, кто раньше был в опале, и для нового окружения вовсю возводились новые флигели, разбивались новые парки, устраивались клумбы.

Снова была приближена Лизавета Бомон, получившая личный титул герцогини – хотя муж её так и остался бароном Бомон.

Анна видела мать, вернувшуюся ко двору, всего раз. Они улыбнулись друг другу и разошлись, – Анне нечего было сказать матери, а Лизавете – дочери.

Последнюю всё более тяготил двор. С грустью вспоминала она те несколько дней, что провела в крепости Ле Фонт Кросс. Яркое солнце, светившее над северным побережьем, и холодные ветра, обжигавшие кожу.

Днём она по-прежнему сидела в своей беседке, рассматривая лебедей, и всё отчётливее понимала, что однажды это место её задушит.

Анна опустила взгляд на книгу, в которой успела прочитать лишь пару страниц. Затем на часы. Стрелки показывали всего лишь половину второго, а в парке уже становилось душно.

– Ты готова? – прохладные руки легли ей на плечи, чуть задевая шею.

Анна повернула голову и улыбнулась одним краешком губ.

– Ты думаешь, это хорошая идея?

– Не самое лучшее время отступать.

Продолжая улыбаться, Анна кивнула, захлопнула книгу и встала.

Виктор оказался совсем близко – так близко, как он бывал только по ночам, когда никто не видел и не слышал ни их разговоров, ни сбившегося дыхания.

– Пошли, – Виктор улыбнулся. Анна совсем недавно обнаружила, что у герцога ослепительная улыбка, и тогда же поняла, что Виктор не улыбается никому – только ей одной.

– А ты сам не будешь жалеть? – спросила Анна, когда Виктор уже потянул её за руку в сторону конюшен.

Виктор только фыркнул.

– Я не привык жалеть.

– Стой! – Анна потянула его на себя и всё-таки заставила остановиться. – Виктор, подожди. Я хочу поговорить напоследок. С ней.

Виктор обернулся и нахмурился. О ком речь – он понял сразу.

С тех пор, как умер прежний король, Анна ни разу не говорила с Мишель, даже нарочно избегала её. Обе понимали, что так не может продолжаться вечно, но никто не желал сделать шаг навстречу.

– Хорошо, – согласился Виктор. – Мне тебя проводить?

Анна покачала головой.

– Я сама.

Она шагнула вперёд и осторожно коснулась губ Виктора поцелуем, а затем повернулась и быстро, не желая задерживаться во дворце слишком долго, направилась в сторону своих прежних комнат.

Письмо, которое не давало ей покоя так долго, всё ещё лежало в столе.

Анна извлела его. В последний раз попыталась перечитать. Затем сунула за пазуху и двинулась туда, где располагались апартаменты новой королевы.

Мишель отдыхала у себя – как всегда после обеда. Писала что-то за маленькой конторкой из красного дерева. Она откликнулась на стук, но, увидев Анну, нахмурилась и отложила перо.

– Это вы.

– Это я. Жанетт.

Мишель кивнула.

– Вы получили, что хотели? – спросила Анна, проходя в комнату.

Губы Мишель надломила усмешка.

– Вы пришли поиздеваться?

– Нет, я пришла поговорить.

– Тогда – нет. Я не получила того, чего хотела.

– Но вы хотели титул. Вы хотели восстановления ваших прав. Разве вы не получили даже больше? Вместо титула баронессы у вас титул королевы.

– Зато герцог – у вас.

Анна улыбнулась.

– Полагаю, его нельзя получить. Он сам выбирает, с кем ему быть.

– Да.

Обе замолчали. Анна прошла по комнате, где так часто навещала короля. Всё здесь изменилось. Генрих любил пурпурные, тяжёлые краски. Мишель выбирала синеву и лазурь.

– Я не об этом хотела поговорить, – сказала Анна наконец, – одна вещь не даёт мне покоя.

Она шагнула к Мишель и, вынув из-за пазухи обрывок письма, протянула ей.

– Откуда это у вас? – спросила Мишель резко.

– Не важно. Лучше скажите, что это и зачем.

Мишель вздохнула.

– Это письмо. Письмо королю.

– Его писали вы?

– Надо думать, если оно подписано мной!

– Зачем?

Мишель поджала губы и отложила письмо.

– Это было давно. Я просто хотела… Хотела, чтобы он пожалел. Обо всём. И обо мне. И о вас.

Анна дёрнулась.

– Вы думали обо мне? Хоть когда-нибудь?

– Да.

Мишель замолчала. Отошла к конторке и, подойдя к окну, замерла.

– Я думала, – сказала он после долгой паузы, – у меня никогда не было родных, Анна. Так что я думала – о том, что у меня могла бы быть сестра. И о том, что король отнял её у меня.

Анна опустила пальцы на краешек конторки и поняла, что они дрожат.

– Мне трудно поверить, Жанетт. Но если это правда… то я здесь. Я тоже много думала о том, что вас отняли у меня. Теперь короля, который был повинен во всех наших бедах – нет. Но мы продолжаем ненавидеть друг друга. Вам не кажется… что это глупо?

– Нет! – Мишель резко повернулась.

– Жаль, – Анна усмехнулась и пожала плечами. Не говоря больше ни слова, она двинулась к выходу.

– Анна! – услышала она голос из-за спины, когда пальцы её уже легли на дверную ручку.

– Да? – Анна чуть обернулась.

– Может, со временем…

– Может быть… Ваше Величество… – Анна обернулась и отвесила насмешливый поклон, но Мишель поймала её взлетевшую в воздух руку и сжала.

– Обязательно, – сказала она и отпустила ладонь Анны.

Та серьезно кивнула и вышла.