— Та-ак, — протянула она зловеще, — та-ак… Икак, интересно, вы это объясните?

Старыгин подумал, что он ничего не должен ей объяснять,потом вспомнил, что там, за дверью, остался труп человека.

— Вы все время чего-то недоговариваете, —Катаржина сделала явственное усилие и говорила теперь гораздо спокойнее, —вам не кажется, что мы должны больше доверять друг другу?

— Да, но… — он замялся и отвел глаза, потому чтовспомнил, каким хищным огнем только что зажегся ее взгляд.

— Дмитрий, вы приехали в Прагу не просто так, ненаугад, — она положила руку ему на плечо, и сквозь ткань пиджака онпочувствовал, как горяча эта рука, — у вас были какие-то наводки, крометой украденной картины Коврайского, ведь так?

— Ну-у, это не совсем точно… — Старыгин понял, что еслисейчас все не расскажет, вспыльчивая пани Катаржина может очень на негорассердиться. И не станет больше ему помогать. И куда он денется тогда в этомчужом городе? К тому же полиция им может заинтересоваться, а он почти неговорит по-чешски…

Он решительно протянул руку и отобрал у нее рисунок. Затемпрошел несколько шагов по берегу и присел на лежащее на песке бревно. Вода и солнцедавно уже сделали его темным и гладким.

— Эти номера на рисунке соответствуют номерам АркановТаро. Выбросившись из окна, перед тем как умереть, она нарисовала кровью знак«Колесо судьбы», — начал Старыгин. —Я посмотрел в одном старинномтрактате и понял, что речь идет об Арканах Таро.

— Но рисунок? Откуда вы его взяли? — настойчивоспрашивала Катаржина.

— Он был у нее…

— Не может быть, — взволнованно воскликнулаКатаржина. — Этого просто не может быть! Его нашли у нее в кармане?

— Нет, если бы это было так, рисунок забрала бымилиция… — нехотя признался Старыгин. —Один человек, случайный посетитель,видел, как листок выпал у нее из кармана и передал его мне…

Он решил не упоминать имени служительницы — так, на всякийслучай.

— Какой человек? — жадно спросилаКатаржина. — Как он выглядел?

— Слушайте, что вы все спрашиваете! — возмутилсяСтарыгин, который понятия не имел, как выглядел тот мужчина — кажется сбородкой, одет в темное… — Откуда такой интерес к постороннему мужчине?

И, поскольку она молчала, он продолжал, накаляясь:

— Согласен, все это выглядит не правдоподобным! Но выже сами были со мной на мельнице и видели покойника! И ночью…

— Что — ночью? — зловеще спросила Катаржина.

— Ночью один незнакомый тип упал с крутой лестницы вподвал и сломал себе шею, — выдавил из себя Старыгин, — а утром янашел там карту Таро…

— Разумеется, вы случайно проходили мимо? язвительноспросила Катаржина.

— Вот именно, гулял.

На самом деле все происходившее безусловно не было случайным.Ему пытались назначить встречу, капитан должен был сообщить ему нечто важное.

Старыгин вспомнил фотографию в газете, на которой передкартиной Рембрандта стоял человек, удивительно похожий на капитанаамстердамских стрелков. Он просто обязан его найти, и тогда этот человек сможетпролить свет на удивительные события, развернувшиеся вокруг «Ночного дозора»!

— У меня ведь сегодня назначена встреча сфотографом! — проговорил Дмитрий Алексеевич, вставая и повернувшись ксвоей спутнице. — Он наверняка уже ждет! Далеко отсюда до Пороховой башни?

— Совсем недалеко, сейчас мы перейдем реку по Манесовумосту, а там не больше десяти минут…

Через несколько минут они подходили к мосту. На берегу реки,возле перевернутой лодки, собралось несколько человек.

— А где пан Лойза? — спросил Старыгин мужчину вколоритном костюме лодочника.

— Кто? — переспросил тот.

— Ну, тот пан, который живет в доме с водяноймельницей! Он сказал, что будет здесь, возле Манесова моста.., он — смотрительлодок на Чертовке…

— Не знаю никакого Лойзы, — лодочник пожалплечами. — И в том доме, где мельница, давно никто не живет!

— Странно, он сказал, что будет здесь, что такиепроисшествия — это его работа…

— Пан что-то путает, — хмыкнуллодочник. —Может, пан выпил абсента? От этого бывают и не такие видения!Говорю же — в доме с мельницей никто не живет!

Старыгин отошел, недоуменно морщась и потирая лоб.

— Они говорят, что в том доме вообще никто не живет… —сообщил он Катаржине. — Как же так…

— Вы что — с ума сошли? — прошипела она, оттаскиваяего подальше от людей. — Ходите по берегу и орете во все горло, что были втом доме! Неужели не ясно, кто такой Лойза? Убийца! И его никто не видел, такчто когда найдут труп, подумают на вас!

— Или на вас, — огрызнулся Старыгин.

— Вы странно себя ведете, — она блеснула глазами.

— По-моему, здесь все странно себя ведут, ответил ейСтарыгин, потирая виски. — Мне кажется, что человек, который захотел быпрослыть большим оригиналом, должен вести себя не странно. Это моментальнопривлекло, бы к нему всеобщее внимание. Впрочем, мы должны поторопиться: боюсь,пан Штольц может нас не дождаться.

— В таком случае поспешим!

Хрупкий мир был восстановлен, и Катаржина взяла его подруку.

Перейдя Манесов мост, спутники снова углубились в улочкиСтарого Города, где Катаржина чувствовала себя как рыба в воде.

Сейчас, в отличие от раннего утра, здесь толпилисьбесчисленные туристы — перетекая из лавочки в лавочку, из ресторанчика вресторанчик, запасаясь сувенирами и впечатлениями, переговариваясь ифотографируясь на фоне знаменитых зданий.

Чванливые тяжеловесные немцы, сухопарые сдержанныеангличане, громкоголосые подвижные итальянцы, миниатюрные улыбчивые японцы —казалось, весь мир послал на эти узенькие улочки своих представителей. Частовстречались и русские туристы, ничуть не отличающиеся от американцев и жителейЗападной Европы — разве что большей самоуверенностью и показнымрасточительством.

Старыгину показалось, что эта разноязыкая толпа всосала всебя всю неповторимую тайну Праги, поглотила ее древнее очарование и унесла натысячах и миллионах фотоснимков и видеокадров. Призраки Старого города в страхеразбежались под натиском самоуверенных пришельцев, попрятались по темным углами ждут ночи.

Еще немного — и этот город ничем не будет отличаться отдругих туристических центров. Если сейчас среди этой толпы появится Голем,никто не разбежится в страхе — туристы примут его за еще одну местнуюдостопримечательность и спросят, сколько нужно заплатить, чтобысфотографироваться рядом с ним…

Оставив слева знакомые уже здания пражского гетто, спутникиминовали Староместскую площадь, где уже просто яблоку негде было упасть:заезжие гости толпились перед зданием Староместской ратуши, чтобы послушать бойзнаменитых курантов и полюбоваться шествующей каждый час из окна в окно процессиейфигурок апостолов.